Осеннее таинство

Другие вещи, небрежно разбросанные по столу, пробудили в нем еще большую тревогу. То были ножи от мала до велика, весы с двумя чашами, мерные стаканчики со следами порошка, стеклянные пробирки с колбами и много чего другого, чему место как казалось, только в ведьминой избе.

– А насобирал-то, никак в брагу подмешивает? – прошептал он, глядя на склянку, доверху набитую мелкими сушеными жуками.

Тем временем сзади послышался звон посуды и радостный возглас Сигурта:

– А Упилий-то, проныра старый, гостей принимал!

– С чего ты взял?

– Да тут будто рота солдат в разгул пустилась, а кружки-то две всего: одна вон у кровати, а другая под столом. Литров десять высосали, ненасытные. А малину в корзинке поди на закусь пускали. Гляди-ка, еще и в карты резались.

– Может и так.

– Вот тебе раз! А тут у нас кое-чего потеплее овчинного тулупа, – восторженно заявил Сигурт, – ты, Вилли, на винодельне работаешь, а знал хоть, что многое о вине можно рассказать, едва на этикетку глянув?

– Могу представить.

– Вот и представь себе, – назидательно проговорил Сигурт, – что бутыль эта особенная. Видишь знак снизу? Такие только для королевского стола разливают. У нищего-то старика откуда такое богатство? Как думаешь?

Вилли промолчал.

– Ты чего там возишься? – продолжил Сигурт, – давай-ка лучше его испробуем. Продегустируем, как Юхи скажет.

– Узнать бы сперва, чего он с жуками этими делает, – ответил Вилли и полез в ящички стола.

– Жуки – это еще что! А вот этот драгоценный тулит3 стоит дороже чем все хибары в деревне. Такое вино не пить нужно, а в сокровищнице запереть.

– Так и оставь его в покое.

– Еще чего, – насупился Сигурт, – незачем такому доброму винцу зря пропадать, и открытым его нечего держать, выдохнется. Сделаю глоток другой, не убудет со старика. У него и так этого добра, хоть упейся.

– Пойдем лучше отсюда, – не успокаивался Вилли, но из любопытства подвинул поближе весы. На одну чашу положил склянку с жуками, на другую – гирьку.

Сигурт присосался к бутылке, как младенец к материнской груди, позади послышались его жадные глотки.

Пару секунд спустя он вдруг тяжело задышал и болезненно закряхтел.

– Вилли, чего-то мне… Нехорошо… – промычал он и тут же замолк.

– Что там у тебя? – спросил Вилли, услышав, грохот и звон посуды, – говорю же, в покое оставь, – проворчал он и обернулся.

– Ох! – вскрикнул он и рассеяно огляделся по сторонам, – куда ж ты подевался?

На месте, где только что стоял Сигурт, лежали сапоги, рубаха со штанами и панталоны. Самого Сигурта как волною смыло.

– Что за фокусы? – ужаснулся Вилли.

Перепрыгивая через бутыли, он подбежал к одежде, суматошно раскидал ее и обнаружил там резную деревянную фигурку с телом осла и головой человека. Он пристально вгляделся в ее лицо, и тогда сомнений не осталось, что это и есть Сигурт.

– Эй? – тихо промямлил Вилли, – ты как там?

Фигурка не ответила.

– Довела тебя до безобразия отрава стариковская, говорил же.

Вилли трясло одновременно от испуга и гнева. Не в силах побороть сразу оба чувства, он сел на пол и поставил перед собой фигурку.

– Не сдержался, пригубил? – с укором спросил он у нее. Что ж мне теперь женушке твоей говорить? Или панталоны ей предъявить, как от павшего в бою солдата? Да только растерзает она меня за такие шутки.

Вилли всегда опасался жены Сигурта и имел на то немало оснований. Удивительно, но она будто заранее знала о всех выходках мужа и всякий раз оказывалась поблизости. В моменты гнева эта маленькая хрупкая женщина в вечно перепачканном мукой фартуке, ежесекундно выпускала из себя столько ругательств, что даже здоровенный Сигурт пасовал перед ее напором. А если Вилли к тому моменту не успевал спрятаться, то всякий раз объявлялся виноватым и узнавал о себе много нового и крайне обидного.

Глядя на фигурку, Вилли не знал, чего боится больше – того, что случилось с Сигуртом, или какой скандал устроит его жена, когда обо всем прознает.

– И куда этот душегуб старый подевался? – не успокаивался он, – знаю теперь, какие он с лешими дела водил!

Вилли посидел еще немного, а затем положил в сумку фигурку вместе с отравленной бутылкой и отправился на поиски Упилия.

* * *

Соседи заверили, что не видели его с позапрошлой субботы. Вилли рысью оббежал все места в деревне, где старик обычно ошивался, но нигде его так и не встретил. После долгих скитаний он решил, что пора все рассказать Юхи. Раз хозяин старику приятель не разлей вода, то наверняка знает, куда тот внезапно подевался. К тому же Юхи человек мудрый и рассудительный и обязательно придумает, как быть дальше.

В это время он обычно осматривал виноградники, и Вилли немедля поспешил обратно к террасам. Юхи сидел на скамеечке и, поглядывая на спелые ягоды, делал карандашом пометки в тетрадь.

– Как нога? – осторожно начал Вилли.

– Плохо, – утомленно проговорил Юхи, – кое-как доковылял. Посмотри, какой цвет замечательный.

Юхи отложил тетрадь и нежно взял за стебель гроздь белого винограда. На листьях и ягоде поблескивали капельки воды.

– Хороший цвет, – согласился Вилли.

– Отнес письмо?