Ностальгирующий по сорокаградусным напиткам и морозам ветеран хоккейных репортажей быстро привык к искусственному льду, солнцезащитной крыше, к бронзе, серебру, золоту любимой народной команды, к ее трем Кубкам страны и двум Кубкам Мира, к почти круглогодичному, насыщенному турнирами календарю.
С левой руки отработанной методикой (эффективное обезболивание до и после) убрали ногти.
Привык ко всему, но только не смирился с матерящимися, свистящими, кричащими, вопящими, стонущими, хохочущими, скандирующими ПУСТЫМИ ТРИБУНАМИ нового загородного стадиона, не рассчитанного на посетителя.
Из предплечья — маячковый чип, который, с волосами и ногтями, подвергнутыми медвежьепищеварительной обработке, с ливером пестуна, отправился на экспертизу.
Реализация билетов на первенство и кубки регулярно приносила ощутимый доход, но счастливые обладатели фирменных, защищенных от подделки голографических абонементов болели на дому, подчиняясь антитеррористической, печально известной резолюции ООН, принятой в целях избежания массовых стадионных и культурно-зрительных жертв.
Для коллективного сумасшествия остались уютные экранные зальчики на пять-шесть персон (международная норма), соединенные с рюмочными.
Легкую корректирующую пластическую операцию провели в один из солнечных дней, на малой волне.
На строго вертикальных защищающих ледовое поле ячеистых бетонных щитах многотысячно торчали объективы персональных камер, закрепленных над компактными динамиками обратной связи.
Пожизненно — без волос, долговременно — без ногтей, навсегда — без служебного удостоверения, которое в окровавленных одеждах, с гантелей боцмана и скомпрометированными наградами покоится на байкальском дне среди бентоса: флегматичных широколобок, кремне-роговых губок, слепых от рождения гаммарид, многощетинковых полихед; отвратных, с просвечивающими внутренностями планарий.
Бизнес-гамадрил, как всегда перед регулярным визитом к очередной свежей восемнадцатилетней пассии (фотомодельный цех), оставив охрану в офисном здании дуться в покер на спички, замаскировался — в спонсированном, расположенном в соседнем здании модном салоне — под средний класс из коллекционного гардероба, сформированного визажистом-имиджмейкером, специализирующимся на цветовом анализе вечной пары «галстукноски».
Пара шестерок дебютного блефа напоролась на тройку королей.
Стильно (вкус и мера) обмундировавшись, задрал узкий подол очкастой хозяйке, но вдруг, бнаружив эластичные трусики геометрически вызывающей расцветки, позорно слинял до грузового лифта, оставив мастурбационный финал одинокому художнику, закончившему три заумных факультета.
Трефовый цвет, пойманный на одной смененной, пропал даром — разогрев банка никто не поддержал.
В подземном гараже с автоматическими воротами с трудом завел тещин (земля пухом) японский рыдван и погнал кратчайшим путем через новый мост за город к хоккейному суперстадиону (даже у шведов нет ничего подобного), влетевшему в копеечку подставной финансово-промышленной группе, в обмен на контрольный пакет акций команды, обожаемой быдлом.
Госпитальную охрану — и внутреннюю, перепробовавшую весь штат ночных сиделок, и внешнюю, с преданными, раскормленными на объедках псами — в двадцать четыре часа отправили попутным скорым во вновь засвербившую горячую точку на границе с вечно непредсказуемой (в смысле тоста) Грузией, почти расчлененной, но по-прежнему самой гордой и самой независимой из всех Грузии, озираемых в телескопы Вселенной…
Под гудящим колодцем одинаменных трибун поменял тещин рыдван на отечественное авто совместного якуто-чукотского выпуска, прозванное шоферней «костоломкой», выигранное в покер кем-то из охраны за спички у второго тренера еще месяц назад.
Старшую сестру, опрометчиво вернувшую награды, чуть не спровоцировавшие международный (на уровнях спецслужб) скандал, перевели с повышением в звании, но с понижением в должности в самый западный из европейски расположенных военно-полевых госпиталей, когда-то временно развернутых из-за бесчинств, учиненных то ли подвыпившими прибалтами, то ли недопившими поляками, то ли перепившими хохлами.
Фирменная зелено-белая командная ветровка и тренерская кепулька завершили подготовительный этап операции «Бодяга».
Местный вольнонаемный обслуживающий персонал, с великим скандалом по поводу чрезмерно разбавленного спирта для баклаборатории, десятком исчезнувших простынь и расцветшими неуставными отношениями с излечимыми и неизлечимыми лицами, заменили на контингент с другой горбатой улицы.
Загрузил в местном спортивно-развлекательном баре сумку-холодильник ананасным пломбиром и упаковкой безалкогольного пива.
Снайперы по инициативе вновь назначенного звеньевого (прежнего перевели в артиллеристы) сменили дневную засаду на оклемавшегося живца ночной засадой на кровавого полковника, беспечно прогуливавшего кривоногую породистую таксу светлокоричневого окраса.