Осенняя поездка в прошлое

Посидев за чаем и воспоминаниями детства около часа, Иван Петрович простился с хозяевами. Он взял телефоны двух девочек – одноклассниц и банку меда, подаренную хозяином, который занимался пчеловодством, хотя и жаловался на трудности этого занятия: невозможно оставить ульи в лесу без присмотра – обязательно разграбят, а если ульи стоят дома в огороде, то пчелы приносят мало меда.

Возвратившись в дом – где он остановился, Иван Петрович провел вечер с хозяевами дома в пустых разговорах о житье – бытье, сейчас и раньше – конечно не в пользу нынешнего подлого и сумрачного времени. Спал он в эту ночь вполне спокойно и умиротворенно, после прогулок по улицам своего детства и юности.

XXXX

На следующий день Иван Петрович проснулся в восемь часов утра, что было для него непривычно поздно. Хотя почему поздно, если в Москве сейчас было только пять часов – обычное время его пробуждения. Солнечные лучи наискосок падали от окна к стене и в них роились мириады домашних пылинок: «Вот тебе и чистый деревенский воздух» – подумал он, вставая с кровати, предоставленной для ночлега.

Хозяйка хлопотала на кухне, хозяин дома – старше Ивана Петровича года на три, уже ушёл навестить своего брата – инвалида, одиноко проживавшего через два дома отсюда, а во дворе прерывисто лаяла собачонка, сидевшая на цепи у своей будки.

День обещался быть таким же ясным тёплым и тихим, как и накануне и Иван Петрович решил продолжить свои прогулки по местам далекой юности. Пришел хозяин, позавтракали вместе и Иван Петрович отправился в пеший путь по улочкам городка. Сначала он пошел снова на кладбище посмотреть, привели ли в полный порядок могилы его бабушек – как обещал знакомый его брата. Путь туда пролегал через весь городок из конца в конец, минуя речку, горсад и стадион – по знакомым улочкам и переулкам.

В кладбищенской роще копошились и тинькали синицы, а если они из лесов переселялись поближе к людскому жилью – значит скоро придут холода. Однако, сейчас солнце светило и грело по– летнему и ничто не предвещало грядущей зимы. На кладбище было тихо, пусто и по-прежнему всё скрыто остатками бурьяна после их работы с братом: значит никто убираться не приходил.

Неподалеку, у одной из могил на скамейке за столиком сидели двое парней и девица, весь вид которых выражал жажду похмелья. Иван Петрович подошёл к ним и предложил: »Можете убрать бурьян с трёх могил, а я дам вам на бутылку водки?» Троица сразу согласилась, но попросила за работу две бутылки. Иван Петрович согласился и работа закипела. Нашлись рукавицы и лопата и стебли лопухов, крапивы и конопли за несколько минут были вырваны и выброшены в кучу мусора здесь же – неподалеку. Жаждущие водки работники быстро подровняли могилы, срезали и убрали траву, встряхнули и вновь поставили бумажные цветы и венки.

Через полчаса, место упокоения родственников приняло вполне ухоженный вид. Иван Петрович расплатился с троицей алкашей, которые отправились к видневшейся у автовокзала палатке, где можно было обменять деньги на водку и пиво, что и было сделано. А выпивать они вернулись на прежнее место за столиком, у чьей-то могилы.

Иван Петрович тоже присел на скамейку у могилы бабушки, где он сидел и вчера по приезду сюда. Было тихо и грустно. Старые и свежие кресты и памятники уходили в беспорядке вдаль, скрываясь за деревьями и бурьяном. Он заметил, что с приходом демократии благосостояние некоторых кладбищенских постояльцев улучшилось: появились гранитные и мраморные надгробия, а в прежние времена довольствовались простыми деревянными крестами и обелисками, сваренными из листового железа и окрашенными суриком. В общем, на кладбище стало лучше и красивей: может, поэтому жители городка так стремительно и переселялись сюда, где нет нужды, безработицы, преступности и прочих «благ» демократии.

Жизнь людей заканчивалась здесь вечным покоем, однако живые ещё напоминали о себе: троица помощников Ивана Петровича, приняв водочки на грудь, повеселела, завязался громкий разговор, потом девица попробовала запеть, а её приятель окликнул Ивана Петровича и предложил ему выпить с ними за упокой души родственников. Таков русский человек: час назад эти выпивохи сидели злые, мучимые похмельем и готовые на всё, чтобы раздобыть водки, а сейчас, получив желанное, они предлагают поделиться своим заветным напитком и совершенно бескорыстно. Разве какой-нибудь европеец или американец способен на такой поступок? Конечно, нет, и он знал об этом не понаслышке, будучи в командировках за рубежом.

Иван Петрович отказался выпить водки с кладбищенской компанией и понял, что пора уходить, пока предложение выпить с ними не перешло в выяснение причин, почему он не хочет – может, не уважает их? Поднявшись, он мысленно попрощался с бабушками и всеми родственниками, покоящимися рядом, которых он не знал и не помнил, и вышел с кладбища через одиноко стоящие ворота без забора.