Осенняя женщина

— А толку…

— Может на дерево залезть?

— С ума сошел? От медведя на дерево?

— А что же делать?

— Идти, как шли.

— Достань, все-таки. Как-то спокойнее.

— Да пожалуйста. Только бессмысленно.

Тайга много видела таких штук. Самых различных. И в марках разбиралась лучше любого эксперта. Она сразу определила: вставка. Коротенькая, без приклада, как раз, чтобы в рюкзаке поместиться, не вызывая ненужных расспросов. А стало быть — разрешения на ношение оружия нет. А значит — не охотники.

Мы достали из рюкзака жалкую нашу однозарядку. Вещь в Ее владениях совершенно бесполезную. Чтобы перезарядить после выстрела, надобно через ствол шомполом выбить гильзу от предыдущего патрона. Да и патроны — от малокалиберной винтовки. При этом головку пули надо скусывать — иначе патрон не входит в патронник. Такая вот морока. Как при стрельбе из гаубицы. Только эффект далеко не такой.

— Заряжай, черт тебя дери, болтаешь много!

И пока заряжалась маленькая бессмысленная винтовочка, в Тайге стояла тишина. Зрители наблюдали с большим любопытством.

Так мы двинулись дальше, стараясь ступать как можно тише. С обкушенной пулей в узком стволе и с топориком наготове. С туристским металлическим топориком. Которым хорошо лущить щепу для костра.

Медведица не пускала медвежонка на дорогу. Но запретить ему двигаться вообще она не могла. Того просто разрывало от любопытства. Зверюшка то и дело мелькала среди деревьев, оглашая окрестности воплями после очередного материнского наставления.

Так мы и двигались — параллельными курсами. Парами. Мы, как цари природы — по дороге. Крадучись. Медведица с медвежонком — по придорожному редколесью.

Подгоняя нас, метался над дорогой угрожающе-предупредительный рык медведицы. Казалось, только в монотонном, изнурительном движении без привалов единственное спасение и единственное состояние хоть какого-то покоя.

— Скоро… должна быть… изба… лесозаготовителей…уф!

— Пошел ты… со своей… картой!

Перед тем, как выйти на маршрут, мы прошли проверку на психологическую совместимость. Провели ряд невинных тестов. Это было в городе.

Но все же через час гонки над нами смилостивились. И мы вышли к вертлявой речушке. Под открытым небом на берегу стоял длинный дощатый стол. В это жилое место, хоть и без единой живой души, медведица сунуться не решилась.

Закипала вода в котелке. Взметнув эхо, вылетала из ствола обкушенная пуля, сопровождаемая энергичными возгласами.

х х х

В мертвом поселке народа манси мы оказались еще через час пути. Осмотрев пару полуразрушенных хибар и не найдя ничего интересного, мы присели на рюкзаки заросшей и безучастной ко всему улицы.

С другого конца поселка бежал к нам черный человек. Бежал давно. Улица вытянулась метров на триста, а человек бежал медленно. Мы успели выкурить по сигарете.

Наконец он подбежал, этот черный человек в черных сапогах, брюках и ватнике, темнея широко раскрытым беззубым ртом.

— Сейчас машина будет, — сказал он, опускаясь на корточки. — Не уходите.

— А куда все делись? — спросили мы, указывая на дома.

— Мансюки-то? Старики померли. А молодые спились и тоже померли, радостно пояснил черный человек, вытирая грязной ладонью поросшую темной щетиной голову.

— А ты?

— А я тут с напарником. Коров пасем. Сейчас вот съезжу в поселение, схожу в баньку — и обратно коров пасти.

Он уже почти отдышался.

— Поселенец?

— Ага.

— Давно из зоны?

— С год.

— А здесь еще сколько?

— Полтора. Немного.

Он засмеялся. Потом попросил сигарету. Закурил и опять засмеялся, глядя на нас влюбленными глазами.

— Хорошо, — сказал он. — Сейчас машина придет. Поедем. — Он ненадолго задумался, затем добавил ни к селу, ни к городу: — Лишь бы войны не было.

Мы переглянулись. Он вновь засмеялся. Пояснил:

— Да нет, все в порядке. Я просто че думаю. Вот мне полтора года осталось. И свободен. Так? А если война? Не погуляю, значит.

Он вскочил на ноги, прислушиваясь к чему-то в полнейшей тишине, живущей на фоне ровного таежного шума.

— Идет машина. Айда к дороге.

Стоял сырой дождливый август. Но из тайги все равно несло запахом гари никогда не затихающих далеких пожарищ.

х х х

«Урал» по пути к поселению чуть не задавил выскочившего на дорогу шального зайца. Тот метров сто очумело несся под колесами, с перепугу не соображая, что можно свернуть в лес. При этом водитель вовсе не старался догнать его. Просто все здесь гоняли как ненормальные. Люди не жалели машин. Машины разбивали дороги. Дороги не щадили машин.

В поселке черный человек показал нам гостиницу.

— Но сначала покажитесь начальнику. Вон штаб, — сказал он на прощание, прежде чем затеряться среди таких же черных стриженых людей.

Мы направились к длинному одноэтажному бараку с флагом над входом.

За высохшим, грубой работы столом старший лейтенанта с красными петлицами проверил наши паспорта. Попросил еще какие-нибудь документы. Мы извлекли на свет божий командировочное удостоверение. Выклянчали накануне отъезда в журнале «Человек и природа».