Осенняя женщина

— Почему в монастырь? — обеспокоенно спросил Людовик. — И откуда вам это известно? Его сиятельство рассказывал?

— Нет, — замялась Мадлен. — Узнала… Так, случайно.

— Подслушивали? — заговорщически подмигнул Людовик. — А ведь это нехорошо. Разве мама вас не учила? Но все же, почему отец Франсуа хочет отправить вас в монастырь? Должно быть, вы большая шалунья?

— Ах, оставьте, — рассердилась Мадлен. — И вы разговариваете со мной, как отец и сестры… Как с малышкой. А ведь мне уже десять лет. Десять!

— Я вовсе не хотел вас обидеть, — торопливо заверил юноша. — И мне действительно очень интересно узнать причину решения отца Франсуа. Неспроста же он заговорил о монастыре…

— Хорошо, я скажу, если только вы поклянетесь никому не рассказывать!

— Клянусь! — торжественно заверил Людовик.

— Ну, так вот, — девочка, оглянувшись, подошла почти вплотную. — Отец Франсуа сначала долго разговаривал с папой о маме. Я не все поняла… Вернее, плохо было слышно, — добавила она быстро, слегка покраснев. — Но он осуждал за что-то, а папа наоборот, защищал. Но защищал не так чтобы очень уж… отчаянно. Он у нас человек… мягкий…

— Я заметил, — не удержался Людовик. — Его сиятельство мне очень понравился именно своей мягкостью, — тут же поправился он.

Девочка подозрительно посмотрела на него, но затем продолжила:

— Затем они заговорили обо мне. И отец Франсуа все твердил, что я уж очень похожа на маму. Будто папа не знает об этом! А потом он сказал, отец Франсуа, что таким людям — место в монастыре. Он не сердился, не спорил с папой, просто… стоял на своем. А папа вскочил с кресла и начал бегать вокруг стола. И сначала молчал… Нет, — неожиданно прыснула она, — сначала он смахнул на пол бокал… Нечаянно… От этого рассердился и стал возражать. Что, мол, случаи бывают разные. И что необязательно каждый раз всему повторяться… Он наговорил еще кучу непонятных слов. Отец Франсуа отвечал спокойно, но тоже, не очень ясно. Я поняла лишь одно: таким место в монастыре. Заладил одно и то же! Ну, каким таким? Словно я чудовище, которое надобно посадить в клетку! — Мадлен еще раз топнула ножкой. — Ерунда какая-то!

— Так, так, — задумчиво проговорил Людовик. — А куда вы сейчас направлялись, позвольте вас спросить?

Девочка смутилась.

— Просто… прогуляться.

— В одиночестве? Неужели с тех пор, как я уехал отсюда, нравы местных барышень так сильно изменились? И им дозволяется гулять без сопровождающих?

— Ну, — девочка махнула рукой, — дядя Жак такой… нудный. Он добрый и заботливый. Но ничего мне не дозволяет, — добавила она со вздохом. — А так интересно гулять, где вздумается… Думать о разном…

— О чем же?

— О разном, — не стала уточнять Мадлен. — О многом разном. вот раньше, когда мы гуляли с мамой…, - она осеклась, словно затронув запретную тему.

— Тогда, может быть, мне будет дозволено проводить вас? — предложил Людовик.

— О нет! — воскликнула Мадлен. — Это все равно нехорошо, с незнакомым… Как и одной.

— Мы, в общем-то, знакомы, — напомнил Людовик.

— Нет, — торопливо сказала она. И извиняющимся тоном добавила: — В другой раз, хорошо? А теперь я, пожалуй, побегу домой. Наверное, уже хватились.

И она быстренько зашагала в сторону графского поместья. Людовик проводил ее хрупкую фигурку, мелькающую среди высокой травы и кустарника задумчивым взглядом. У самых ворот девочка вдруг обернулась и помахала рукой, будто зная, что он стоит и смотрит вслед…

После ужина он взял с собою наверх запас свечей, расставив их по всему дядиному кабинету. Но зажег лишь ту пару, что в подсвечниках стояли по краям стола. Между ними, на вчерашней странице раскрыл он ту же инкунабулу.

— Испытай силу слов! — пробормотал он, разглядывая по-прежнему недоступные пониманию символы, знаки и буквы.

За дверью послышался скрип ступеней, причудливые голоса. Людовик захлопнул книгу, но тут же устыдился собственного поступка.

— Кого мне бояться? — с вызовом, но все же негромко произнес он.

— Мой господин, — пропел за дверью голос Марты, — к вам отец Франсуа.

Людовик подошел к двери и широко распахнул ее.

— Да, да, прошу вас, святой отец, — проговорил он в полумрак лестницы.

Марта отступила в сторону, пропуская высокую темную фигуру. Людовик склонил голову, и вошедший благословил юношу.

— Я узнал о вашем приезде от его сиятельства, — звучным баритоном произнес священник.

Людовик поднял взор и увидел перед собой очень молодо выглядевшего мужчину.

— И счел своим долгом посетить ваш дом, — продолжил отец Франсуа, оглядывая кабинет зорким взглядом, не упускающим и мелочей.

— Добро пожаловать в мое скромное жилище, прошу садиться, настороженно сказал Людовик, чувствуя неясную опасность, исходящую от аскетической фигуры гостя. — Собственно, я завтра собирался отправиться в храм…

— Как странно, — прервал его отец Франсуа, не принимая приглашения сесть. — Прошло столько лет, а словно вчера я вошел в эту комнату, столь же слабо освещенную. И на столе лежала та же книга. И ваш несчастный дядюшка, — он пожевал тонкими губами, — так же заверял меня, что вот-вот посетит дом Божий. Но, увы…