Осенние сказки

Йер - настоящий талисман. Потому что я все-таки уцелел – и тогда в бою, и когда пытался бежать – еще у торговца… и здесь… словом, после побега. Я бы все-таки сбежал – уже и припасы собрал понемногу. Но потом обнаружил пропажу – и не смог уйти… это все-таки Йер. А потом - ты… - он запнулся.

Что?

Нет… ничего. Но скажи все-таки, зачем ты привезла меня сюда? - спросил он, глядя мне в глаза.

Мой брат узнал тебя! – сказала я, вытирая мокрое лицо. – То есть еще не узнал… но он видел медальон.

Значит, это ты взяла его?

Да, - почти крикнула я в отчаянии, - и это я выдала тебя, я! Я нашла у тебя это, я хотела узнать, кто ты… и попросила брата. Он знает, что ты в столице… еще несколько дней – и он узнает, кто ты!

И что с того? – ровным голосом он.

Дурак! – я едва не заплакала. - Они придут за тобой – стражники Кайрина Великолепного. Ты нужен им как заложник. Твой отец заплатит за тебя огромный выкуп, он отдаст половину ваших земель и черт знает что еще – ты этого хочешь?!

А тебе-то какая с того печаль? – спросил Илан негромко, но такая насмешка прозвучала в его голосе, что я не выдержала и все-таки заплакала.

Такая! Если твой отец не согласится, они будут пытать тебя, а потом убьют. У Тейрана неприятности из-за твоей финтифлюшки, он рвет и мечет, он обязательно тебя найдет. Я просто хочу, чтобы ты уцелел – тебе мало? Уезжай! – я махнула рукой на север. – Уезжай и перестань мотать мне душу! Уезжай, наконец, может, я отдохну от тебя и перестану думать о тебе и днем и ночью, ты… !

Я ругалась на него последними словами, как сапожник, захлебываясь плачем. Пружина, сжавшаяся во мне, раскручивалась со страшным свистом – так, что концы ее хлестали по лицу. Рвалось, рушилось все то незыблемое, что я привыкла считать своим миром.

Илан подъехал ко мне вплотную и схватил за плечи, резко встряхнул.

Что ты делаешь? – спросил он жестко. – Зачем тебе это? Ты хоть понимаешь, КАК ты рискуешь ради меня?

Не твоя забота, - я всхлипнула и вытерла мокрые щеки. – Плевать я хотела на все.

Они убьют тебя!

Еще чего, - я засмеялась. – Брат любит меня… он меня им не отдаст!

Ты не понимаешь, во что ввязалась. Брат твой убьет и тебя, и родную мать, если ему прикажет ваш король.

Не твоя забота! – я вырвалась. – Уезжай! Уезжай, иначе… иначе я уже не смогу отпустить тебя, никогда, никогда, никогда!

Тамира…

Я люблю тебя! – закричала я, и небо рушилось над моей головой, и мир катился в бездну. – Уезжай, чтобы я тебя никогда больше не видела! Уезжай! Иначе я… я застрелю тебя, слышишь?!

Илан смотрел на меня сквозь пелену дождя, и лицо его не было прежней спокойной маской, которую я привыкла видеть. Такая боль и такое отчаяние плескались в его глазах, что я даже порадовалась сквозь слезы – не мне одной, пусть и он помучается тоже, пусть!

Поедем со мной, - сказал Илан, наконец. – Поедем, и там, у нас, тебя никто не посмеет тронуть.

Да? А как ты объяснишь, кто я такая? Сестра вражеского советника, да я сама буду врагом там, у вас, разве ты не понимаешь?

Ты будешь моей гостьей. Тебя никто не посмеет тронуть.

Зачем я тебе? – снова заплакала я. – Я могу стать твоей гостьей, но не на всю ведь жизнь! У тебя есть невеста… как ты посмотришь ей в глаза? Она ждет тебя, она тебя любит!

Лицо его исказила гримаса боли. Русые волосы насквозь промокшими прядями прилипли к щекам, и оттого он казался еще младше, чем был, - совсем мальчишкой, впервые в жизни стоящим перед выбором.

Я не оставлю тебя, - проговорил он упрямо. – Кем бы ты ни была, ты останешься навсегда моим другом…

Другом, - прошептала я. – А зачем мне такая дружба, если я люблю тебя?

Он резко, с отчаянием выдохнул сквозь стиснутые зубы.

Тамира…

Уезжай, - проговорила я уже спокойно. – Уезжай, пока у меня еще есть время вернуться, а у тебя – уехать подальше. Пока нас не хватились, пока… Уезжай!

Поедем со мной!

Нет.

Я и сама не понимала, отчего так упорствую в своем отчаянии, ведь еще час назад я молила Богиню о том, чтобы он позвал меня с собой. Но теперь я понимала – нельзя, так же отчетливо и ярко, как и то, что люблю его. Нам не бывать вместе. Никогда. Его ждет там невеста – худенькая девушка с большими глазами, которая помнит и верит, которая всматривается в ночную тьму и в рассветную тишь и ждет, ждет, ждет… и, наверное, это ее молитвы помогли Тейрану рассказать мне о том, что я теперь знаю.

Уезжай, - повторила я. – Я буду молиться за тебя и всегда буду тебя помнить. Спасибо тебе – за все. Прощай.

Я резко хлестнула Рыжего, и он рванулся с места в стремительном галопе. И Илан – княжич Иларан – в последний раз оглянулся на меня, и серые глаза его светили мне сквозь эту пелену, уходя все дальше, дальше, дальше…

Я запрокинула голову к беспощадному небу, ловя губами капли.

Богиня, прошептала я, яви мне Свою милость. Сделай так, чтобы у меня остался ребенок. Его ребенок. Мальчик с такими же серыми глазами и русыми волосами. И если Ты выполнишь мою просьбу, я воспитаю этого мальчика – воином. Таким же, как его отец. А когда он вырастет, я уйду в Храм… и буду славить Тебя всю жизнь, сколько мне останется.