Осенние

— Мать оттуда у них. Родственников там тоже много. Сведения точные — Димка подслушивал. Хотя чего подслушивать. Говорит, папашка разорялся так, что стены дрожали. Говорил что-то про свою репутацию, которой дуры, вроде Верки, мешать не должны, и грозился найти в Саратове жениха для неё.

— То есть… — задумчиво сказала я. — Если я соглашусь на предложения их адвокатов, Вера исчезнет из нашего города? То есть для них важней замять ситуацию? Неплохо… Миша, а как Костя? Он успевает с конкурсом? Уехал-то позже.

Михаил замолчал, вытирая пальцы салфетками и глядя только на них. Я встревожилась. Нетерпеливо понукнула его:

— Ну? Чего молчишь?

— Ну… Костя опоздал. Он улетел сегодня с моим отцом, чтобы передать ему материалы по строительству уже там. Дед, конечно, злился… Он на Костю очень надеялся. Но…

У меня сердце упало. Костя остался здесь из-за меня. Это был его первый порыв. Сейчас он обдумает произошедшее и поймёт, что всё насмарку. Ведь было столько работы над документами! Какой-то дурацкий случай — и он остаётся в накладе. И виноват в том только один человек. Я… Зябко поёжившись, я укрыла плечи одеялом. Придёт ли он снова ко мне по возвращении в город? А если придёт, что скажет?

18

Значит, Вера не знала, что Костя был на площади, дожидаясь меня после ярмарки мастеров…

Когда парни ушли, первым делом я подумала именно об этом.

А потом вспомнила другое. Перед уходом, пока Михаил договаривался со мной о вечерней помощи с перепечаткой, Женя, словно прогуливаясь по комнате, бесцеремонно разворошил бумаги на моём столе и нашёл листы с портретами большеглазой незнакомки. Листов была целая пачка. Оглянувшись на меня, явно обеспокоенный, он поднял бровь и, скатав один из последних портретов в трубочку, забрал с собой.

Я вздохнула с облегчением: я помогла ему с братом — он поможет с незнакомкой, сообразив по количеству листов, что случай трудный. Потом надо будет перезвониться, чтобы убедиться, правильно ли я догадалась, что он предложил помощь… А ведь ему ещё к занятиям в университете надо готовиться. И про галерею он мне ничего не сказал, хотя из-за неё и приехал. Наверное, моё плачевное положение заставило его думать, что он будет теперь сам распоряжаться в галерее и всем — на свой страх и риск. Ну, там ему ещё, конечно, администратор зала поможет…

После их ухода, посомневавшись, вынула ранее спрятанный лист ватмана, посидела с ним, бездумно глядя на победно идущего ко мне Костю, а потом вернула лист на стену. Он опоздал из-за меня с конкурсом. Его портрет на стене — по моим силам единственное, чем я могу поблагодарить его.

Уснула снова, хоть нога глухо ныла. Но спать после бессонной ночи хотелось больше, хоть и пришлось поворочаться немало, пристраивая ногу то так, то этак — лишь бы не слишком сильно ныла… А когда проснулась, в комнате светлел тёплый вечер — из-за отраженных лучей вечернего солнца в окнах соседнего дома, из-за жёлтых клёнов. Полежала, гладя Мурзилу, прикорнувшего у меня под бочком, а потом, после тихого стука в дверь, в комнату заглянула мама. Приглядевшись, спросила:

— Алёна, можно к тебе?

— Можно, — из последних сил буркнула я. Нога разболелась так, что я не знала, как устроиться, чтобы не напрягать её. Даже когда лежала на кровати на боку, боль всё равно напоминала о себе. А Мурзилу беспокоить не хотелось. Он так мурлыкал…

— Папа ушёл на работу, — сказала мама. Она перенесла недовольно мыркнувшего кота на стул, помогла мне заново намазать ногу противовоспалительной мазью и поменять повязки, а затем уселась в кресло, полюбившееся Женьке. — Зайти он с утра не успел — у тебя гости были. Итак, дочь, хотя бы о несчастном случае ты можешь хоть что-то рассказать, чтобы мы не волновались? Что у вас вчера произошло?

— А чего рассказывать. — Я всё-таки села на кровати, массируя бедро и морщась. — Помнишь, та девушка звонила, сказала, что Костя женатый? Ну, вчера она на меня наехала. В прямом смысле — на машине. Костя успел спугнуть её — и я живая. Упала только. — Помолчав немного, я поняла, что больше не могу и что мне надо поговорить хоть с кем-то. И рассказала маме про конкурс, про строительный тендер, про телефонные угрозы Веры. — Вот так…

— Ну, синяк убрать нетрудно, — задумчиво сказала мама. — Правда, дома посидеть дня два придётся. Но, судя по твоим гостям, которые не прочь полакомиться моими пирожками, особой скуки тебе не придётся ожидать. Ты мне лучше скажи вот что… Знаю, что лезу не в свои дела, но что теперь ты с Костей думаешь делать?

— Мам, ты так сказала, будто он вещь, — вздохнула я. — Мне кажется, ситуация — наоборот. Что будет он делать со мной, когда вернётся?

— Подожди-ка, я же не просто пришла. Забыла вот что — таблетку выпей. А то всё возишься. Болит, наверное… — Мама проследила, чтобы я выпила обезболивающее, и так же задумчиво сказала: — Алёна, у меня впечатление, что ты боишься Кости. И опять отстраняешься от него. В чём дело?