Осенний безвременник

— Нет! Неправда! Можете меня хоть повесить, но я всё равно не убивал её!

Илона нажала кнопку на столе.

— Отто Паал, вы подозреваетесь в совершении убийства, и следствие избирает мерой пресечения взятие вас под стражу. Напоминаю о ваших законных правах, в частности о праве на адвоката. — Вошёл милиционер. — Отвезите подозреваемого в КПЗ. Документы я вышлю.

Паал как-то сразу надломился, съёжился. Милиционер вывел его за дверь. Илона встала из-за стола, налила в стакан воды, выпила. Нет, она не испытывала ни малейшей радости от того, что ей удалось поймать убийцу. Вдруг ничем Не объяснимая судорога охватила её всю, до боли в животе. Она перемотала назад кассету и начала прослушивать запись. Конечно же, убил Паал. А магнитофон весь содрогался от его истошного крика: «Я не убивал!»

Выключив магнитофон, Илона посмотрела в окно. Ну ладно, с этим делом кончено. Несколько дней преступник, конечно, будет запираться, потом признается. Так почти всегда бывает. Надо только не торопить его. Время есть. Надо выждать, пока он сам не почувствует потребность выговориться. Наверняка сознание вины будет всё время давить на него. Ведь в конце концов он убил женщину, убил зверски. Женщину, которую любил, которой ещё совсем недавно шептал на ухо нежные слова, целовал её, вместе с ней собирался строить жизнь. А затем в какой-то момент на него нашло или затмение, или бешенство — и он убил её. А он ли?

Нет, Илона не испытывала радости от завершения этого дела. Радости удачи, радости удовлетворения.

9

Однако преступник не спешил с чистосердечным признанием.

И капитан Кекеши снова и снова допрашивала Паала, заставляя его от начала до конца рассказывать о случившемся. Впрочем, подозреваемый ни на йоту не отходил от своих первоначальных показаний. Да, он очень любил Жужу Данчо. Да, он женился бы на ней, но двусмысленное положение между двумя женщинами сковывало его действия. Да, в ту ночь он действительно был с ней в гостинице. Да, они поссорились. Обычно они после ссоры сразу же и мирились, выпив по глотку виски или коньяка. Однако на этот раз им даже выпить не захотелось. На рассвете он ушёл из гостиницы, он всегда старался быть дома утром в семь, когда просыпаются жена и дети. Так было и на этот раз. Ушёл и больше Жужу не видел…

Пребывание в тюрьме сломило Паала: он ушёл в себя, сделался апатичным, словно уже капитулировал в душе. Но на допросах отчаянно защищался и не отступал от своих прежних показаний. Уже и подполковник торопил Илону с окончанием следствия, советовал передать дело с обвинительным заключением в прокуратуру. Оба они знали, что для этого имеется достаточно косвенных улик. У Паала были личные причины для убийства Жужи Данчо. Он мог заранее подготовить это преступление. Паал нарушал закон уже тогда, когда прописывал любовницу в гостинице под именем жены, но он был уверен, что о его делах никогда никто не узнает.

И всё-таки вопреки настояниям начальства Илона выжидала. Пожалуй, она сама не могла сказать — чего. Но чего-то ей не хватало в цепи доказательств. Что-то обязательно должно было ещё произойти. В институте она изучала криминалистику, криминологию, психологию и право. Но кроме всех этих наук она верила ещё в интуицию, в какую-то искру, которая могла вдруг вспыхнуть в мозгу следователя и помочь ему найти единственно правильное решение. Искра эта вспыхнула совершенно неожиданно — во время матча по боксу.

В середине ноября состоялся всевенгерский чемпионат, на котором её сослуживец лейтенант Коша вышел в финал. Противником Коши был многократный член сборной Венгрии Тибор Ботош — хорошо подготовленный и стремительный в атаках на ринге боксёр. Коша тоже серьёзно подготовился к поединку и, хотя Ботош до этого в разное время четыре раза побеждал его, с неслыханной уверенностью собирался взять реванш.

Илона, Драбек и жена Коши сидели в зале недалеко от ринга и активно «болели» за товарища. Коша, хотя он всё время неудержимо атаковал, нанести Ботошу решающий удар так и не смог. Слишком сильный это был противник. Даже защищаясь и отступая, он всякий раз набирал ценные очки. В конце концов судья на ринге поднял руку Ботоша.

Коша, понурившись, сидел в раздевалке. Правый кулак его, теперь уже без бинтов и потому хорошо видный, распух до величины большой плюшки. Тренер ругал его почём зря. Спортсмен, говорил он, который выходит на матч с повреждённой рукой, подводит и тренера, и команду, и публику! А самое главное — вредит самому себе, потому что травма от этого становится ещё опаснее. Если у тебя не действует правая рука, чего же ты изображаешь из себя героя? Ты же знаешь, в левой руке у тебя нет такой силы, ты же правша!

Илона и Драбек переглянулись, и Драбек вскричал:

— Госпожа начальница, а ты ведь думаешь о том же самом, что и я! Илона закусила губу.

— Этот Паал определённо правша! — долдонил своё Драбек. — Он же подписывался на показаниях правой рукой. Правой и ложку держит, когда ест. Ею же причёсывается.

— Поехали! — Илона вскочила. Перед уходом погладила по голове лейтенанта Кошу: — Выше голову! Как переоденешься, догоняй нас.