Осенний мост

— Ничего это и не призрак! — возразила Кими. — Это человек.

Человек сидел настолько неподвижно, а одежда его была настолько неяркой и выцветшей, что казалось, будто он проступает из стены, словно тень. Он был старый, бритоголовый, со впалыми щеками и невозмутимым взглядом ярких глаз. Рядом с ним на земле лежали коническая соломенная шляпа и деревянный посох.

— Ты кто? — спросила Кими.

— Отрекшийся и паломник, — отозвался неизвестный.

Кими знала, что отрекшийся — это тот, кто ушел от мира. А паломник — это тот, кто странствует в поисках просветления или во искупление какого-то прегрешения. У них в деревне никогда не было ни тех, ни других. У них вообще никого не было, кроме бедных крестьян. Все, что они делали, и сами они принадлежало их господину. Впрочем, бедные крестьяне и не искали просветления, поскольку изможденные люди, постоянно живущие на грани голода, куда больше нуждаются в пище и сне, чем в мудрости. И они не путешествовали во искупление прегрешений, поскольку даже если бы у них и было время путешествовать — а этого времени у них не было, — все равно вся их жизнь была искуплением за грехи, совершенные неведомо когда, то ли в одной из прошлых жизней, то ли в какой другой. Если этот старик — отрекшийся, возможно, его жизнь изменила встреча с Буддой, или с богом, или с демоном. Возможно, он может рассказать что-нибудь интересное.

— А от чего ты отказался? — полюбопытствовала Кими.

— Почти от всего, — ответил монах.

— А где ты путешествовал?

— Почти нигде.

Нет, так дело не пойдет. Кими решила спросить что-нибудь попроще.

— Как тебя зовут?

— Дзенген, — сказал старый монах.

— А что значит «Дзенген»?

— А что значит любое имя?

— Ну, вот мое имя означает «несравненная», — пояснила Кими. — Его зовут Горо, только на самом деле он не Горо. Это мы так сокращаем имя Горосуку, которое означает «мошенник». Уж не знаю, почему его так зовут. Он никогда не мошенничает. А что означает «Дзенген»?

— А что значит любое имя? — снова повторил Дзенген.

— Я же тебе сказала, что означает мое имя. «Несравненная». — Кими уже засомневалась, то ли этот монах святой, то ли чокнутый. Их частенько трудно было различить, особенно когда дело касалось монахов, исповедующих дзен — а судя по его имени, этот старик был как раз из них. Хотя мог быть и просто сообразительным сумасшедшим.

— А что означает «несравненная»?

— Ну, я думаю, это означает, что никто не может сравниться со мною.

— А что это значит, что никто не может сравниться с тобою?

— А что вообще что-нибудь значит? — спросила Кими. — Если ты и дальше будешь задавать вопросы, ты можешь задавать их вечно и так никогда и не получить ответа.

Старый монах сложил руки в гассё, буддийском жесте приветствия, поклонился и сказал:

— Добро пожаловать.

— Добро пожаловать? Я теперь должна поблагодарить тебя?

— Тебе решать, что тебе делать и чего не делать, — отозвался старый монах.

— А за что я должна тебя благодарить?

— Если ты и дальше будешь задавать вопросы, ты можешь задавать их вечно и так никогда и не получить ответа.

— Именно это я тебе только что и сказала.

— Спасибо, — сказал Дзенген и снова поклонился.

Кими рассмеялась. Затем она поклонилась в ответ, сложив руки точно так же, как это делал он. Она все еще не поняла, что этот старик, святой или чокнутый, но он был занятный. Никто в их деревне не разговаривал так, как он.

— Добро пожаловать.

— Здесь был храм, — сказал старый монах.

— Да, давным-давно. Еще до того, как я родилась.

Монах улыбнулся.

— Да, действительно давно. Ты знаешь, как он назывался?

— Мама его называла У-как-то-там. Наверное, она шутила.

Одно из значений слова «ум» было «ничто».

Старик прищурился. Он распутал свои ноги, лежавшие до этого в позе лотоса, и встал.

— Возможно ли это? — произнес он.

Он взглянул на стену, на камни фундамента, затерявшиеся в траве, на упавшую балку главного зала, теперь уже почти сгнившую.

— Я нахожусь в княжестве Ямакава.

— Да, — подтвердила Кими. — Наш господин — князь Хиромицу. Он — не очень влиятельный князь, но он — союзник…

— Князя Киёри, — сказал старый монах.

— Да, князя Акаоки, — сказала Кими, — пророка, который видит будущее, и потому никто не сможет победить его в битве. Если, конечно, битвы начнутся снова. Но все говорят, что начнутся.

— Я вернулся, — сказал старый монах. — Я был здесь настоятелем… Когда ж это было? Двадцать лет назад? Или все-таки десять? — Он хмыкнул. — Я построил здесь хижину. И даже довольно крепкую. А потом я отсюда исчез — как и она.

Теперь Кими точно знала, что Дзенген — умалишенный. Сколько она помнила, тут всегда были развалины. Правда, конечно, ей всего шесть лет… Так что может, оно и так. Но не очень верится.

— Я отстрою этот храм, — сказал старый монах, — собственными руками, и на этот раз — как следует.

— Я бы на твоем месте не стала этого делать, — сказала ему Кими. — Делать что-нибудь без разрешения — это серьезное оскорбление. Тебе нужно получить разрешение князя Хиромицу, и еще разрешение старшего настоятеля секты, к которой относится этот храм. А я даже толком не знаю, какой секте он принадлежал, и существует ли она до сих пор.