Ош. Смертные души

— Скальные огры? — прошептал Миллер, провожая взглядом оставшийся позади череп, в десяток раз крупнее человеческого.

— Они замуровали себя в этой горе, — выдвинул гипотезу Томас. — Но зачем?

— Быть может, — негромко проговорил Ларс, — они исполнили цель своей жизни, и более не видели смысла в её продолжении. Или это жертва тому, кому предназначался храм. Либо и то, и другое.

— Их тысячи, — осматривал Олег нишу за нишей, встречающиеся теперь по три-четыре на каждом витке. — Безумие.

— Похоже, вся их раса нашла здесь последний приют, — поделился мыслью Мордекай и добавил с плохо скрываемым восхищением: — Это место пропитано смертью.

С ним сложно было не согласиться, смерть буквально витала в воздухе — затхлом и тяжёлом, несмотря на циклопические объёмы внутреннего пространства рукотворной пещеры. Тлетворные миазмы окутали всё, словно паучья сеть, но не они были основной причиной. Нечто неосязаемое, необъяснимое, таящееся в самих камнях, заставляло испытывать непроходящую нервную дрожь и мешало мыслям покинуть колею, ведущую во мрак загробного оцепенения.

Чем глубже, тем больше стены лестничного колодца пестрели письменами, прочесть которые было не под силу ни Ларсу, ни Мордекаю. Письмена эти не имели ничего общего ни с одним из известных языков и, судя по всему, были сделаны гораздо раньше, чем концентрические символы над вратами Бога. Их резкие рубленые линии сплетались в причудливые и пугающие одним своим видом узоры, до того сложные, что расшифровать подобное мог лишь разум не в пример более могучий, нежели доступный человеку. Но в том, что это не просто чудовищно извращённый орнамент, сомнений не было. Изменилась и сама лестница. Высота ступеней, хоть и не сильно, но возросла, а их поверхности выглядели гораздо более истёртыми. Ниши же вовсе исчезли. Несмотря на это, присутствие смерти только усилилось.

— Они сияют, — указал Олег на стены колодца. — Ларс, притуши свет.

По мановению пальцев чародея сферы потускнели, и в воцарившемся мраке сияние рун стало заметнее. Вырезанные в камне письмена искрились желтовато-зелёным, и свечение их становилось сильнее с каждым витком лестницы.

— Мне не по себе, — учащённо задышал Дик. — Что-то происходит, я это чувствую. Что-то чертовски дурное.

— Лестница... — выговорил Ларс с таким трудом, будто только что пробежал марафонскую дистанцию. — Огры её не строили. Они её восстанавливали. И умирали. По мере... Углубления.

— Это защитные руны, — проскрежетал зубами Мордекай, морщась от боли, и утёр побежавшую носом кровь.

Бреннер споткнулся, и вся четвёрка едва не полетела вниз.

— Сделайте что-нибудь! — взмолился Миллер, корчась, будто ему ломали рёбра.

— Давай обратно! — прокричал Олег, и кровь брызнула из его рта. — Нужно вернуться!

— Нельзя! — отрезал Ларс, бросив взгляд назад и увидев, как рунное свечение ползёт вверх по стенам колодца. — Мы не успеем! Держитесь крепче!!!

После этих слов Бреннер перешёл с шага на бег, и прошлые трудности верховой езды показались седокам сущей ерундой. Дракон нёсся вниз по лестнице, едва ли отдавая себе отчёт о происходящем. Его движения были похожи на паническое бегство слепца из горящего здания. Громадного, сотрясаемого конвульсиями монстра заносило на виражах, он врезался боком в стены, и только воля Ларса помогала Бреннеру держаться на ногах. Защитные руны Гут Холейн разъедали изнутри. Присутствие смерти, что почувствовал каждый, только ступив на лестницу, очень быстро стало очевиднее самой жизни. Боль и ужас вытеснили все иные чувства, бессилие парализовало все мысли, кроме одной — держаться, держаться, во что бы то ни стало.

Пальцы Олега онемели, вцепившись в край роговой пластины мёртвой хваткой, а тело швыряло по спине дракона как тряпичную куклу. Перед глазами, будто в ночном кошмаре, летели зловещие шлейфы демонических рун. Хотелось кричать, вопить, что есть мочи, но на это не было сил. В нутро словно запихали моток раскалённой колючей проволоки и тянули во все стороны, грозя вот-вот разодрать в клочья. Но даже тогда его пальцы не разомкнутся. Вся воля, вся жизнь, что остались ещё в агонизирующем существе, цеплялись сейчас за несущегося вниз умирающего дракона, в последней надежде вырваться из ловушки.

Олег не увидел конца лестницы. Очень скоро его взор застлала багровая пелена, и безумная гонка со смертью, наконец, закончилась. Пальцы разжались, и закованное в латы, истекающее кровью тело скатилось по кожистому крылу на каменный пол.

— Эй, эй, очнись, — пробился к сознанию чей-то знакомый, но очень слабый голос.

Олег с трудом открыл глаза и первое, что увидел — освещённое сияющей сферой лицо Мордекая. Колдун был необычайно бледен и, казалось, постарел лет на двадцать, по земным меркам.

— Ага, живой, — оскалился Томас, демонстрируя кровоточащие дёсны. — Я ещё на что-то гожусь, а?

— Ты спас нас, — ответил из темноты голос Ларса. — Ещё бы не годился.

— Господи, — простонал Миллер. — Я думал, нам конец. Слава тебе, Господи.

— Не нужно этого, дружище. Для тебя просто Томас.

— Что с Бреннером? — приподнялся Олег.