Ощепков

Не согласился Аркадий и с большинством остальных доводов своего резидента: «…Срок отъезда в Японию представляю решать самостоятельно по готовности и возможности. Причем, предложенная вами маскировка требует максимума времени и средств, которыми мы не располагаем в настоящее время, а поэтому вопрос оставим пока открытым до весны. Причем, ваш выезд в Японию и желателен, и необходим, но под другой маской. А именно — если есть возможность устроиться в одно из правительственных или гражданских учреждений в Японии, принять предложение германской кинематографической фирмы на условиях выезда в один из центральных городов Японии. Можно просто перекочевать в Японию и жить как обывателю — беженцу в их среде. Если любым из указанных мною способов воспользоваться нельзя, то из-за ограниченности средств вам придется остаться на Сахалине до новой навигации…»[180]

«Только совершенномудрый может быть повелителем шпионов»… Снова никто не смог услышать резидента, который, похоже, один понимал, какую грандиозную задачу он предлагает решить, и знал, какими способами можно это сделать. Впрочем… не совсем так. Действительно, такого человека не было среди руководства разведывательным отделом 17-го Приморского корпуса, а вот среди рядовых сотрудников — был. Маршрут-агент Иванов (знать бы, кто этот человек: многим ему обязана наша разведка, но подлинное его имя неизвестно до сих пор) встретился в Александровске с Ощепковым, шокированным ответом Бурлакова. Результатом встречи стал рапорт, который маршрут-агент взял на себя смелость написать Аркадию:

«…Считаю своим гражданским долгом указать на неправильную и вредную для дела точку зрения, изложенную в вашей инструкции тов. Ощепкову от 28 сентября с. г. Отказ удовлетворить просьбу т. Ощепкова о высылке ему кинопроектного аппарата и картин, а также предложение поступить на службу к японцам стоит в полном противоречии с данной ему задачей и знаменует собой связывание по рукам и ногам этого отважного и талантливого разведчика, на редкость мастерски владеющего японским языком, преданного и любящего свое дело.

Кинематография — это самый верный и надежный способ для проникновения в среду военной жизни японской армии, тогда как должность переводчика герметически закупоривает человека на весь день с 10 до 5 вечера между четырьмя стенами одного только учреждения. Что касается службы переводчика в самой Японии, то это в отношении военных или правительственных учреждений вовсе невозможно, так как в Японии нет надобности в переводах на русский язык. С другой же стороны, в японской армии существует обычай, обязывающий владельцев кинематографов устраивать для солдат льготные киносеансы. Такое положение вещей дает широкую возможность тов. Ощепкову вести точный учет всех частей, бывать в штабах и фотографировать разные приказы, табели, условия охраны, орудия, военные корабли с их артиллерией, проникать в запретные для посторонних лиц районы, как, например, Ныйский залив, вести широкие знакомства, появляться в нужное время в различных местах, маскировать свои личные средства к существованию, если будет необходимо, — вести жизнь, превышающую сумму постоянного содержания, и вообще успешно выполнять все возложенные на него поручения…»[181]

Завагентурой разведотдела корпуса Леонид Бурлаков рапорт прочитал и передал по команде начальнику отдела: «…Доношу, что со слов прибывшего марш-агента Иванова, имевшего связь с резидентом “Д. Д.”, подтверждается необходимость снабжения “Д. Д.” кинокартинами и кинопроекторами, так как благодаря этой маскировке работа “Д. Д.” будет продуктивна в смысле выявления дислокации японских войск… “Д. Д.” по собственному почину и за свой собственный счет выписывает от частных лиц 11 программ кинокартин и производит зарядку аккумуляторов…»[182]

Не менее двух месяцев длилась эта переписка Никольска и Александровска, часть которой в зашифрованном виде проплывала мимо глаз японской полиции. Наконец в октябре 1924 года судьба резидента «Д. Д.» была решена. До наступления зимы он должен был покинуть холодный Сахалин, на котором родился и вырос, вернуться на материк и снова отправиться на остров — но уже на другой, на тот, где прошла его юность, где он стал спортсменом и, главное, патриотом.

Глава одиннадцатая ШПИОН ПО КОНТРАКТУ