Ощепков

Впрочем, отнюдь не только и не столько в деньгах и тоскливой работе переводчика скрыты корни неудовлетворенности Ощепкова пребыванием в Сибири. Для него медленно и незаметно переставала быть главной в жизни сама служба в армии. Служба, которой он посвятил полтора десятка лет своей трудной, насыщенной профессиональными и семейными драмами жизни. Процесс этот начался много раньше, когда карьеру оборвала и изуродовала революция, достиг точки кипения после отзыва из Токио и предъявлений несправедливых обвинений, а теперь, в Новосибирске, все окончательно стало иначе, не так, и войти в эту реку снова уже не было шансов. Жизнь Ощепкова, развернувшись еще во Владивостоке в сторону дзюдо, медленно, но неуклонно делала из бывшего разведчика тренера и пропагандиста спорта. В каком-то смысле это был его, особый, индивидуальный вариант внутренней эмиграции и сменовеховства. Занятия физической культурой, спортивная сфера (в широком смысле этого слова) тогда еще были менее политизированы по сравнению со службой в армии и разведкой, и наш герой мог приносить пользу стране, как ему казалось, будучи не настолько сильно зависим от властей, от начальства, как во время исполнения своих служебных обязанностей.

С каждым месяцем Василий Сергеевич чувствовал все большую склонность к работе с людьми, отдаваясь делу популяризации борьбы самозабвенно и даже с каким-то отчаянием, как будто компенсировал таким образом еще и несостоявшуюся карьеру бэнси — тоже профессии публичной, как и пропагандиста, и не чуждой актерству. Именно в Новосибирске Ощепков начинает не только показывать дзюдо ученикам своей секции, кружка, не только рассказывает о нем всем желающим, уделяя особое внимание тем, для кого владение приемами самообороны жизненно важно, но старается донести свое мнение до все «более широких масс населения». Первое, что Василий Сергеевич делает для этого, — обращается к помощи пока еще ведомственной прессы, доступной в первую очередь военным, но не только: подшивки газет Сибирского военного округа хранились в открытом доступе в библиотеках Новосибирска.

Уже 30 апреля 1927 года только-только приехавший в Новосибирск Ощепков публикует статью в окружной газете «Красноармейская звезда» под названием-лозунгом «Японскую “дзюу-дзюцу” — в Красную армию» — ту самую работу, которая якобы не могла появиться, если бы Ощепков к тому времени все еще служил в разведке. Неизвестно, помогал ли кто-то Василию Сергеевичу в подготовке статьи, редактировали ее или нет, но этот яркий публицистический материал написан мастерски, в стиле классической «мобилизационной страшилки», когда автор вполне убедительно сначала пугает читателя, а потом поясняет, что надо сделать, чтобы избежать страхов, угроз и проблем, о которых идет речь в первой части. Чтобы точнее оценить своевременность появления статьи, надо еще и понимать, что 1927 год — время очередной реформы в Красной армии, время осознания необходимости оснащения ее новой техникой, прежде всего автобронетанковой. Аналогичные изменения проводились во всех армиях мира, о чем было известно и в СССР. И Василий Ощепков, демонстрируя прекрасное знание современных ему японских концепций развития вооруженных сил, пишет о слабых местах реформы: «…создается впечатление, будто живая сила теперь ничто, что пехоте придется бездействовать, закопавшись глубоко в землю. Это неверно… японцы, однако, считают, что техническое превосходство само по себе ведет к понижению личных качеств бойца, ввиду чего главное внимание японцы уделяют подготовке пехотинца. Японцы уверены, что их пехотный солдат по степени своей подготовки стоит выше бойцов других армий».

Без сомнений, спустя даже 22 года после окончания Русско-японской войны в Сибири многие еще хорошо помнили, как нелегко пришлось Русской армии в столкновении с японскими пехотинцами, и автор верно нашел слова, которые должны были упасть на благодатную почву. Далее Василий Сергеевич цитирует японский пехотный устав (переведенный им же в Александровске четыре года назад?), вколачивая в мозг читателя сведения о том, что японцы опередили Красную армию: «Твердый наступательный дух пехоты, физическая сила, ловкость и хорошая военная подготовка являются необходимыми для пехоты». Дожимая читателя фактами, он приводит опыт военного училища Тояма рикугун гакко (не в нем ли преподавал русский язык Абэ-Чепчин?), в котором «проводится подготовка инструкторов по гимнастике и фехтованию, преподавание приемов “Дзюу-Дзюцу”. Разработан ряд приемов не только против винтовки, сабли и револьвера, но и против шанцевого инструмента, который некоторыми иностранными армиями, помимо его прямого назначения, используется как оружие нападения во время рукопашной схватки».