Ошейник для Лисицы 2 (СИ)

С большим трудом я смог выбраться на улицу. Снаружи стояла длинная карета, запряжённая двенадцатью лошадьми. Огромная, наверняка очень тяжёлая. Кони напряжённо фыркали, постукивая копытами. Усталый кучер-хорек следил за погрузкой, покуривая самокрутку.

-Сколько там ещё? – спросил он, нервно затягиваясь.

-Ещё два ящика, и трогай! – подоспевший барсук махнул лапой эвам. – Всё, остальное завтра!

Чертыхнувшись, волки повернули обратно, и вернув ящики в хранилище, ждали у кареты, пока барсук запирал и запечатывал дверь. Я же понял, что это был мой шанс!

Как только двери кареты захлопнулись, кучер взял в лапы вожжи, и свистнул лошадям. Повозка тронулась, сначала медленно, но постепенно ускоряясь. Нельзя было терять ни минуты! Прижав уши, я прыгнул на узкую подножку позади кареты...

Выехав на улицы спящего города, эта тяжелая колымага с неожиданной мягкостью помчалась по вымощенным улицам. Трясясь на подножке, я сначала думал, зачем я это сделал, а потом понял, что мне надо залезть на крышу. Тут меня ждала небольшая трудность: повозка стремительно набирала скорость, а зацепиться за что-либо на крыше было невозможно. Тряска становилась невыносимой, я из-за всех сил вцепился в поручни на задней стенке.

Набитая под завязку драгоценным грузом повозка буквально мчалась по мостовым Халина. Если бы меня увидел какой-нибудь охранник, наверняка бы поднялась страшная тревога, – но этого почему-то не происходило. Сил всей охраны не хватило, чтобы обеспечить должную охрану перевозок и казны. Зато всех рассредоточили по городу, и теперь на улице нельзя было просто так показаться!

У меня с собой не было ни одного инструмента, но даже из этого положения я нашёл выход. Проезжая мимо обувной лавки, я ловко снял с крючков вывеску в форме сапога. Крепко взявшись за голенище, я закинул ее острым концом вверх, и подтянулся на крышу.

-Сколько раз так придётся ездить? – как раз спрашивал кучер у пассажира, что сидел рядом с ним. Я подполз поближе, и, заглянув за край, сразу же отдёрнул голову. На козлах рядом с псом сидел барсук.

-Раз двадцать минимум.

-Лошади не потянут столько. Да и вообще они уже сейчас устали...

-Ничего. Будут отдыхать, возьмёшь других.

-С другими будет сложнее...

-Да какая разница, с какими? Эти же неразумные...

Барсук отвернулся. Ему явно не доставляло удовольствия трепаться с обычным кучером о важных делах. Непонятно только, почему он поехал вместе с грузом? Неужели он должен был сопровождать каждую партию?

Крыша кареты была довольно грязной, и поджав под себя лапы, я обернулся хвостом, почти свернувшись в клубок. На деле это было не очень удобно, но всё-таки хоть какой-то комфорт...

Когда я проснулся, было уже утро. Повозка как раз остановилась, и я сразу же развернулся, оглядываясь по сторонам. Я был в порту. Причём не простом, а в настоящем, грузовом порту, куда никого не пускали просто так...

Когда я посмотрел в сторону моря, в душе что-то сладко ёкнуло, а сердце замерло от такой величественной картины...

На фоне всходящего солнца возвышался самый большой фрегат в мире, созданный специально для этого дела. Четыре огромные мачты, высотой в две обычных, высились над его исполинским корпусом размером с мой замок. Мачты были собраны из нескольких сосновых стволов сразу – у основания они шли единым столбом, который держал уже единственную мачту. Перекладины были огромными – несколько десятков шагов в обе стороны, но это не помешало конструкторам корабля установить две мачты поперёк палубы, а не вдоль, как обычно.

Наслаждаться величественным зрелищем корабля-казны дольше мне помешали пара эвов, которые как раз приближались к карете. Я быстро спрыгнул на место кучера, упав как раз на пару поводьев. Хорошо, что на месте никого не оказалось, иначе мне пришлось бы долго объясняться перед начальником стражи...

Неожиданно я понял, что сижу на месте кучера с поводьями в лапах, а за спиной повозка, доверху набитая золотом, которого мне хватит на оставшуюся жизнь, причём честную: с уплатой всех налогов и долгов! И даже если я верну всё, что я украл, у меня ещё много останется!

Искушение было очень велико, но его победило осознание того, что как только я украду ВСЁ, мне за эту работу на честных основаниях выдадут две такие суммы. Было конечно, чем пожертвовать, но награда за мой труд вполне достойная...