Ошибка архитектора

— А мне нужно будет ехать в столицу на свадьбу второго наследника, — ответил Верон. — Хотя, кажется, эта свадьба вовсе не случится.

— Но если не на свадьбу, то ты тоже уедешь в Ласцу?

— Мне надо уехать, потому что иначе… — он тяжело вздохнул. — Тебе надо без меня…

— Не бросай меня, Вер, — прошептала Шэйли и подошла к нему.

Её пальцы легли на его рубашку, а он обнял её за талию. Она подняла на него взгляд, была такая маленькая по сравнению с ним, смотрела снизу своими тёмными, как омут, глазами и ему становилось тесно в самом себе, хотелось на волю… с ней. Верон нагнулся и поцеловал её в лоб.

— Я с тобой, — прошептал он ей в волосы, прижимая к себе крепче.

Она потёрлась головой и лицом о его подбородок и внутри мужчины потянулось желание, такое яркое, дикое, но его надо было сдерживать, потому что не здесь и не сейчас.

Но как же тяжело… Верон обнял её лицо руками и прикоснулся губами к её глазам, щекам, губам. Почти невесомо, но Шэлл было нужно больше. Она в своей искренности просто не понимала, каких усилий ему стоит держать себя в руках, и сколько невыносимой муки приносит ему это — она рядом и Верону нельзя даже смотреть на неё, не то что прикасаться.

Поцелуй стал почти невозможным. Но он обжигал и причинял боль, и остановить его было словно смерти подобно.

На конюшне беспокойно заржали лошади и стала нервно лаять собака. Верон с трудом уцепился за это, отрезвил себя и оторвался от Шэйли.

— Что случилось? — хрипло, словно разбудили, спросила она.

— Не знаю, — ответил он и хотелось стонать, что заставлял себя оставить её. — Надо посмотреть.

Она нахмурилась, кивнула.

— А вдруг что-то опасное?

— Не переживай, Шэлл, там же Рэндан. Иди спать, детка, — и Верон прижал её к себе, а потом оставил, словно оторвал от себя часть.

На конюшне Верон нашёл Рэндана, который заставлял ходить коня Иана, и Эйву, которая стояла у ограды, наблюдая за этим. Она что-то рассказывала конюху, а тот, подумать только, смеялся! Нет, герцог видел, как этот молчаливый и угрюмый мужчина смеётся, например, на мосту, когда старший Шелран пошутил про супругу и служителя, но то было одно, а сейчас — это был такой заразительный, весёлый и искренний смех. Эйва тоже смеялась и выглядела невероятно счастливой.

Она была очень красивой женщиной, притягательной и приятной, Верону было комфортно в её обществе, словно знал её всю жизнь.

Есть такие люди, которые располагают к себе и им доверяют даже такие скептики, каким был он. Ему всегда было тяжело сходиться с людьми, а уж доверять… но с Эйвой было не так. И ведь ей удавалось найти общий язык почти со всеми в доме — эта черта характера была несомненно её достоинством. И вот даже такого закрытого человека, как Рэндан зацепила, да и, судя по всему, удалось намного сильнее, чем просто по-дружески, расположить к себе.

Верону было даже жаль прерывать этих двоих, они были в такой завидной гармонии друг с другом. И как он такое упустил?

— Простите, что разбудили, ваша светлость? — проговорила Эйва, когда они зашли на кухню.

— Нет, Эйва, — ответил он. — Я не мог уснуть.

— Уже достаточно поздно, — отозвалась горничная. — Может чаю вам сделать?

— И себе, — кивнул Верон, садясь за стол, где обычно обедали слуги.

— Хорошо, — улыбнулась она и поставила чайник на огонь.

— И Эйва, дверь полагаю закрыта уже очень давно.

Она в стеснении пожала плечами, волосы её лежали на плечах красивой огненной рекой, она поняла, что он зацепился за них взглядом, явно смутилась и быстро заплела в косу.

— Я… ваша светлость…

— Не надо, Эйва, — ответил Верон. — Просто мы ничего о них не знаем. Я не хотел бы, чтобы тебе было больно. Или ты оказалась в опасности.

— Спасибо, ваша светлость, — и это была искренняя благодарность с её стороны.

— И ты можешь положиться на меня, знаешь ли.

— Кажется это было бы слишком… самонадеянно.

— Нет, это вообще не было бы слишком, — ответил Верон, а Эйва снова смутилась и стала заваривать чай.

Это чаепитие успокоило его, Верон смотрел на горничную и думал о невероятной силе внутри этой женщины. Было понятно, что она многое пережила, но в ней при этом было столько невероятного благородства, столько достоинства. Она была словно не на своём месте, но и здесь ей шло. Как там говорят — человек красит место? Эйва определённо могла бы украсить собой любое. Так странно было это осознать.

— Доброй ночи, ваша светлость, — ответила она, когда они расходились.

— Доброй ночи, Эйва, — улыбнулся он в ответ. — И да, Эйва, не переживай.

— Хорошо, ваша светлость. Спасибо вам.

Поднявшись наверх Верон с тоской замер возле двери в комнату Шэйли и Иана, стало так тяжело, почему-то захотелось, как Рэнд и Эйва, но и те прятались, потому что подобные отношения внутри домовых слуг были делом безнравственным и осуждаемым. На деле Верон, как хозяин, должен был бы немедля уволить одного из них, а то и обоих, если бы поймал за чем-то непристойным, а другой на его месте мог бы сделать это просто по подозрению.

Он нахмурился и направился к себе. В своей постели обнаружил Ланиру.

“Вот же…” — выругался он и вышел.