Ошибка архитектора

— Да, конечно, что ж ты ещё хотел от меня? Ведь не зря исполосована вся, — с гневом произнесла она. Он с шумом втянул воздух, пальцы сжались в кулак, побелели.

— Рэнд? — крикнула откуда-то с кухни Яци, и Эйва, воспользовавшись эффектом, которые произвели на него её горькие слова, и зовом поварихи, выскользнула прочь из кладовой, прихватив с собой коробку с нитками.

— Рэнд? — снова позвала Яци.

— Иду.

Горничная очень надеялась, что он за ней не пойдёт, замерла на лестнице на мгновение, и слышала, как конюх отозвался и ей показалось, что сказано это было так, словно он задыхался.

Эйва старалась погрузиться в работу и не думать, но получалось не очень. Мысли и переживания множились, она нервничала и то, как получались наряды ей не нравилось.

— Эй, девушка, надо же поберечь себя, — ласково сказала ей Янра, заглядывая в комнату, где Эйва шила.

— Не получается, — отозвалась она.

— Иди перекуси, проветрись. Сидишь тут безвылазно. До праздника ещё два дня. Успеешь. А Яци там пирожки испекла на пробу для угощения, да и госпожа Ниилла очень просила. Ты не завтракала сегодня и не обедала, — здешняя горничная склонилась над работой Эйвы. — А мне нравится. У меня так никогда не получалось. Прям загляденье!

Она вздохнула и упрямо мотнула рыжей головой.

— Ну хватит, надо передохнуть и всё будет хорошо, — Янра погладила её по спине.

— Может ты и права, — согласилась Эйва, да и действительно хотелось кушать.

Она спустилась вниз с намерением сделать вот это — перекусить и проветрить голову, но всё пошло не по плану.

Уже сотый раз за день Эйва ругалась на себя. Теперь на то, что слишком сердобольная… идиотка! Избегала Рэндана, поругалась с ним, в надежде, что оттолкнёт своими словами, а теперь шла по лугу в сторону дальнего выгула для лошадей, тащя корзину с обедом для конюха.

Нет бы отказаться, но Яци попросила и сделала такое скорбное лицо, что отказать было невозможно, да и какие причины? Сказать, что поругались? Вот будет у всех веселье и повод посплетничать от души, ведь Эйва была уверена, что, если об их отношениях с Рэнданом и знают, то скорее всего только Бэлт, но он был чрезмерно благороден, чтобы болтать, а остальных слуг как-то удавалось держать в неведении. И тем более, что слуги эти разбежались кто куда, не желая идти в такую даль, да ещё и к конюху, но не оставлять же его теперь голодным.

“Вот и проветрила голову…” — Эйва тяжело вздохнула, когда увидела загон невероятных размеров, двух лошадей в нём, и лежащего в траве между несколькими деревьями мужчину.

Внутри всё ухнуло, и это была какая-то смесь обиды на его обвинения в связи с герцогом и дурная радость, что ревнует. Ну, нормальная ли она?

Эйва сделала ещё несколько шагов и потянуло сильнее, потому что знала, чем именно скорее всего всё это закончится — противится этому мужчине она не могла. Однако, приняв для себя чёткое решение, только отдать корзину и сразу уйти, уняла трепет и пошла решительнее.

К ней из травы поднялась собака, что жила в конюшне, узнав, радостно завиляла хвостом. Рэндан сел и обернулся, и Эйва могла поклясться, что мужчина с псом были сейчас в одном настроении.

— Эйва?

— Ты далеко забрался. Еле нашла, — она очень старалась говорить спокойно и бесстрастно, хотя внутри всё естество предательски скакало вверх вниз. — Это обед. Яци вспомнила, что не дала тебе ничего.

— И ты…

— Кроме меня некого было попросить, — прервала она, ставя корзину на траву и гладя голову собаки, которая заинтересованно ткнулась носом в принесённое. — Бэлт занят строением лавок для праздника, Янра сидит с госпожой Нииллой, а остальные нашли себе сотню дел, чтобы к тебе не идти.

— Бояться меня, — заключил он, отводя от неё взгляд.

— Видимо да, — буркнула Эйва.

— А ты?

— А я видимо нет, — и она развернулась уйти, потому что надо было срочно, иначе сама уже не выдержит.

— Эйва, стой, — рыкнул Рэндан и конечно… это они уже проходили и не раз, кажется можно записывать в привычку — она уходит, он ловит.

Правда времени на закрепление у них нет.

— Эйва, Эйва, — и мужчина её поймал, обнял сзади, прижимая к себе спиной, отрывая от земли. Она стала вырываться, и потому он опустился на колени, потянув её за собой, и конечно Эйва не устояла и плюхнулась на траву, почти полностью утопая в его ручищах. — Ну, прости меня, прости, лисичка… я такой дурак.

И было так горестно и так хотелось разреветься, что пришлось зажмуриться.

— Я не хотел этого говорить, но не могу. Скручивает, шельма, с ума схожу по тебе, а как представлю, что ты с кем-то… — и он запнулся, сжимая с такой силой, что кажется у неё все кости сейчас переломаются. Прижался губами к её шее, поцеловал ухо, отчего тело всё дрогнуло, и хотя разум ещё пытался сопротивляться, но тело уже готово было падать вместе с ним хоть в траву, хоть в омут, хоть в грех. — Прости меня, не могу. Не вижу тебя и голову ведёт. Я безумный без тебя, шельма моя.

— Я уеду, Рэндан, меня не будет совсем скоро, — прошептала она с болью, — что ты будешь делать? Надо остановиться… сейчас.