Ошибка просветления

Я вижу, и я не знаю, на что я смотрю. Мои сенсорные восприятия действуют на своей пиковой мощности, но всё–таки ничто внутри меня не говорит: «Это зелёное. Это коричневое. У тебя белые волосы. Ты носишь очки…» Знание, которое у меня есть о вещах, остаётся на заднем плане, оно не действует. Так что «Я пробужден? Я сплю?» — у меня нет никакого способа знать это самому. Вот почему я говорю, что в этом сознании полностью отсутствует любое разделение на состояния бодрствования, сновидения и глубокого сна. Это можно назвать «турия» (используя ваш санскритский термин) — не трансцендирование этих вещей, а абсолютное отсутствие этого деления.

В: В вашем мире нет снов?

У. Г.: В некотором смысле вся жизнь подобна грандиозному сну. Я смотрю на тебя, но на самом деле я ничего не знаю о тебе — это сон, мир сна — в нём нет никакой реальности. Когда структура переживаний не манипулирует сознанием (или как вам угодно это назвать), тогда вся жизнь становится грандиозным сном с точки зрения опыта; не с этой точки зрения здесь; но с твоей точки зрения. Понимаешь, ты придаёшь реальность вещам — не только объектам, но также чувствам и переживаниям — и думаешь, что они реальны. Когда ты не переводишь их в понятия твоего накопленного знания, они не являются вещами; ты на самом деле не знаешь, что это такое.

В: Итак, это состояние незнания похоже на жизнь во сне?

У. Г.: Для тебя. В отношении реальности, которую ты придаёшь вещам, ты бы назвал это состояние незнания «сном». Я действительно даже не знаю, жив я или мёртв.

Здесь больше нет такой вещи, как реальность, не говоря уже об абсолютной реальности. Я функционирую в мире, как будто я принимаю реальность всего так, как вы принимаете его. Например (я всегда это спрашиваю), возможно ли для тебя испытать трёхмерное пространство, в котором ты функционируешь? Нет. У тебя должно быть знание — длина столько–то футов, ширина и высота столько–то футов. Как ты можешь испытать трёхмерное пространство, кроме как посредством знания? Так что даже это нельзя испытать — не говоря уже о четвёртом измерении — мы действительно не знаем о нём. И я могу сказать, что стены для меня не существуют, в том смысле, что нет непосредственного опыта стены вон там. Это не означает, что я не стукнусь о стену, когда пойду в том направлении. Это как течение воды: когда она встречает препятствие, есть действие — они либо переливается через него, либо идёт в обход. И это действие возможно только тогда, когда знание, которое есть на заднем плане, включается в работу — тогда происходит действие. Но здесь и сейчас, когда я начинаю идти в том направлении, нет и речи о препятствии или чем–то другом там.

Видишь ли, если я употребляю слово «материя», то не в том смысле, в каком его используют учёные. (трогает ковёр) Есть контакт. Умный человек спрашивает: «Откуда ты знаешь, что есть контакт?» Этот контакт есть осознание, ты можешь сказать. Но в тот момент, когда ты говоришь, что он твёрдый, ты придал ему твёрдость; а иначе, твёрдый он или мягкий? Можешь ты непосредственно это испытать? Я не знаю, язык вводит в заблуждение. Если я использую слово «непосредственно», ты думаешь, что есть непосредственный способ испытать что–либо. Итак, когда я употребляю слово «непосредственно», я имею в виду, что ты вообще ничего не можешь испытать. Когда я говорю о «панорамном зрении», это не значит, что я могу испытать это панорамное зрение; я хочу сказать, что ты не можешь этого. Не пытайся испытать то, о чем я говорю. Я не могу испытать этого, ты не можешь испытать, никто не может. Тогда почему мы говорим об этом? Потому что ты там, а я здесь.

В: Если только вам не надо успеть на поезд или что–то типа того, вы живёте в настоящем моменте?

У. Г.: Обманчиво было бы называть это «жить от момента к моменту». Ты никогда не можешь уловить это — жить от момента к моменту — это никогда не может стать частью твоего сознательного существования, а тем более твоего сознательного мышления.

Смотри, в структуре «тебя» нет никакого настоящего; всё, что есть, — в прошлом, которое пытается спроецировать себя в будущее. Ты можешь думать о прошлом, настоящем и будущем, но нет ни будущего, ни настоящего; есть только прошлое. Если есть настоящее, ты никогда не сможешь испытать это настоящее, потому что ты испытываешь только твоё знание о настоящем, а это знание является прошлым. Так что какой смысл пытаться испытать тот момент, который ты называешь «сейчас»? Ты никогда не сможешь испытать «сейчас». Оно никогда не сможет стать частью твоего сознательного существования, и ты никогда не сможешь выразить его. «Сейчас» не существует, пока тебя это волнует, кроме как концепция. Я не рассуждаю о «сейчас».