Ошибка просветления

Юджи: Скажи это просто. Я не могу понять очень сложную структуру — мне это трудно, понимаешь. Наверное, я слабо выраженный идиот или что-то вроде того, я не знаю — я не могу понять отвлечённое мышление. Ты можешь выразить это очень простыми словами. В чём именно твой вопрос? Потому что ответ уже там; я не должен давать тебе ответ. Обычно я перестраиваю вопрос, перефразирую его так, чтобы он оказался бессмысленным для тебя.

Вопрос: Ответ, скрытый в вопросе, выносится на поверхность?

Ю.: Вот и всё. Вот почему я и хочу понять, в чём именно твой вопрос. Тут нет никакой хитрости. Я не хочу подбрасывать тебе ещё один вопрос. Но я должен понять твой вопрос, тогда я смогу выразить его по-своему и отбросить его назад тебе. И ты сам обнаружишь, без моих подсказок, что в этом вопросе нет никакого смысла; впрочем, я не говорю: «Твой вопрос — бессмысленный вопрос».

Знаешь, этот диалог помогает только тогда, когда мы доходим, мы оба, до сути дела и осознаём, что никакой диалог невозможен и никакой диалог не нужен. Когда я говорю «понимание», «видение», эти слова означают для меня нечто другое.

Понимание — это состояние, в котором уже нет вопроса; ничто там не говорит: «теперь-то я понимаю!» — это основная преграда между нами. Ты можешь понимать то, что я говорю, но это тебя ни к чему не приведёт.

Я хочу подчеркнуть ещё один момент: все вопросы, которые ты задаёшь, должны быть твоими собственными вопросами — тогда есть смысл продолжать диалог. Это должен быть твой вопрос. Так есть ли у тебя вопрос, который ты можешь назвать своим собственным, вопрос, который ещё никто никогда не задавал до тебя?

В.: Нас интересуют многие вопросы, которые задают люди, и мы чувствуем, что это наши вопросы.

Ю.: Каковыми они не являются. Ты обнаружишь, что это совсем не твои вопросы.

Вопрошающему должен прийти конец. Именно вопрошающий создаёт ответ; а вопрошающий возникает из ответа, иначе вопрошающего нет. Я не пытаюсь играть словами. Ты знаешь ответ и хочешь подтверждения от меня, или ты хочешь, чтобы я пролил свет на твою проблему, или тебе любопытно — если ты хочешь продолжать диалог со мной по какой-то из этих причин, ты просто теряешь время зря; тебе надо пойти к богослову, мудрецу, учёному мужу — они могут пролить свет на подобные вопросы. Всё, что меня интересует в таком диалоге, это помочь тебе сформулировать твой собственный вопрос. Попытайся сформулировать вопрос, который ты можешь назвать своим собственным.

У меня вообще нет вопросов. Я прихожу сюда и сижу, и тут у меня пусто, но не в том смысле, в котором вы используете слово «пустота». Пустота и полнота — это отнюдь не две разные вещи; невозможно провести границу между вакуумом и полнотой. Но тут нет ничего — ничего, так что я не знаю, что я скажу. Что ты извлечёшь из меня — это твоё дело — оно твоё, а не моё — тут нет ничего, что я мог бы назвать своим собственным. Это твоя собственность, потому что ты извлёк из меня ответы — это не моё, я не имею никакого отношения к этим ответам. Это не ответ. Я не даю тебе никаких ответов.

Это как любое другое рефлекторное действие: ты задаёшь вопрос, и что-то выходит отсюда. Я не знаю, как это работает. Это не продукт мышления. Всё, что выходит из меня, производится не мыслью — но что-то выходит. Ты бросаешь мяч, и мяч отскакивает, а ты называешь это ответом. В действительности всё, что я делаю, это перестраиваю вопрос и отбрасываю его тебе назад.

В.: Вопрос извлекает ответ?

Ю.: На вопрос нет ответа, так что вопрос больше не может оставаться там. В этом смысле у меня нет никаких вопросов, кроме вопросов, необходимых мне, чтобы функционировать в этом мире, — других вопросов у меня нет.

В.: Ваш ответ — это только отражение вопроса?

Ю.: Это не мой ответ, потому что вопрос больше не остаётся здесь. Вопрос становится как будто моим вопросом; поскольку у него нет ответа, он не ждёт никаких ответов; вопрос сжигает сам себя, и остаётся энергия. Ты не можешь продолжать так девять или десять часов, а я могу. Это не истощение энергии, а постоянное прибавление её. Речь является энергией: речь — это выражение этой энергии.

В.: А что, если я спрошу вас, скажем, о квантовой механике?

Ю.: Тут я не знаю — вот мой ответ, так что вопрос в любом случае исчезает. Всё знание о квантовой механике, которым я обладаю, есть там, и оно выходит наружу, прямо, как стрела. Всё, что только туда заложено, всё выходит наружу. Но такие вопросы, как: «Существует ли Бог?», «Является ли жизнь простой случайностью?», «Правит ли миром совершенная справедливость?» — на эти вопросы нет ответов, так что вопрос сжигает себя.

В.: Кто я есть?

Ю.: (смеётся) Ты очень хорошо знаешь, кто ты есть.

В.: Что вы имеете в виду?