Ошибка разбойника (СИ)

Её светлость со смехом упала на кровать.

— Ты затейник. Уговорил.

— Последняя сорочка годится, чтобы в ней принимать мужа, — дон Стефано с ухмылкой передал женщине рубашку из плотного полотна, вызвав у любовницы новый взрыв хохота.

Отсмеявшись, донья Мария спросила:

— К чему ты вдруг стал расхваливать лён?

— Да так, съездил в Тагону, где его стали выращивать — понравилось. Сразу представил эту ткань на тебе.

— Пусть будет по-твоему… — промурлыкала герцогиня, прильнула к любовнику и стала водить холёным пальчиком по его груди. — Мне хорошо с тобой, дон Стефано, знаю, ты ничего не делаешь без расчёта, но всё равно хорошо.

Мужчина снисходительно потрепал её по щеке. Лежавшая рядом с ним молодая бесстыдница выглядела совершенно невинно, хотя дон Стефано подозревал — любовники у герцогини были и раньше, если не до замужества. Любопытство оказалось даже сильнее, чем дело.

— Мне тоже отлично с тобой, — обронил кабальеро. — Ты, донья Мария, в постели — огонь, не угадать, что вытворишь, знаешь толк в любовной игре.

Красавица усмехнулась.

— Намекаешь на большой опыт?

— Или талант, — вежливо возразил любовник. — Но не дон же Армандо тебя обучал! Он неплохо, хотя и небезупречно, продумал, как не стать рогоносцем после женитьбы… — дон Стефано умолк, остерегаясь говорить прямо, но герцогиня догадалась.

— До женитьбы тоже продумал, — её светлость резко помрачнела. — Ты и представить не можешь, как меня проверяли!

— Неужели? — усмехнулся кабальеро. — Очень могу представить, но как твоя мать согласилась? Это унизительно для благородной семьи.

— Ещё бы она не согласилась, когда я приглянулась герцогу де Медина не хуже, чем одна из драгоценных безделушек его коллекции! И кузен настаивал.

— Кузен?

— По матери, дон Диего, из младшей ветви графов де Гарофа. Он ещё в четырнадцать меня разглядел, оплачивал учителей и дуэнью, которая даже спала в моей комнате! — герцогиня заговорила быстрее, захлёбываясь воспоминаниями. — Он бы меня в клетку посадил и на цепь, если бы это помогло выгодно меня замуж пристроить!

— Ему-то какая выгода?

— Дон Армандо за него поручился при поступлении на должность в столице. После того как меня перед помолвкой осмотрела старая карга — его родственница, она и повитуху с собой привезла, — донья Мария вздрогнула и закусила губу. — До свадьбы меня дальше патио не выпускали, сеньор Леонардо, доверенный человек его светлости, приставил охрану к нашему дому — мышь бы не проскочила.

— Да… герцог всё предусмотрел, — дон Стефано ухмыльнулся. — До свадьбы.

— Так что мужу я досталась невинной, и ещё два года после свадьбы не изменяла.

— А как умудрилась всё-таки изменить? Что упустил сеньор Леонардо?

— Ничего. С ним я мужу первые рога и наставила, — глухо ответила её светлость и отвернулась, так что любовник мог видеть только золотую макушку.

Такое откровение стало для кабальеро полной неожиданностью. Он хорошо помнил сеньора — немолодого, хромого, совсем не красивого и едва ли привлекательного даже на фоне старого герцога.

— Ты соблазнила доверенного человека своего мужа? — как ни дика казалась связь между красавицей-аристократкой и уродливым слугой, дон Стефано не мог отрицать, что женщина поступила очень хитро.

— Соблазнила? — донья Мария резко села на кровати и, казалось, хотела выцарапать любовнику глаза. — Он сам явился ко мне ночью, когда я спала! Днём я в его сторону и не смотрела, я боялась его! Пыталась оттолкнуть, а он сказал — устроит так, что герцог поверит в мою измену. Я… я плакала, — герцогиня всхлипнула. — Но больше сопротивляться не стала.

«Утешать её, что ли? — недовольно подумал про себя дон Стефано. — Однако каков негодяй! Доверенное лицо! Жаль, умер. Я бы придумал, как его прижать — он наверняка знал много полезного».

Кабальеро решил не мешать любовнице откровенничать и даже состроил на лице сочувственную гримасу, а донья Мария не могла остановиться, говорила отрывисто, вздрагивая от собственных слов:

— Он приходил ко мне часто, знал, когда герцог останется в своей спальне. Я привыкла, мне почти перестало быть с ним противно, а он рассказывал, что давно ненавидит дона Армандо, который к своему псу относится лучше, чем к столько сделавшему для него слуге. У сеньора Леонардо была какая-то тайна, он много лет назад совершил что-то ужасное, а герцог знал, держал его на коротком поводке, не позволял забыть…

«Вот держишь, знаешь, а эти мерзавцы всё равно выворачиваются. Никому нельзя доверять!» — дон Стефано помрачнел от своих мыслей, а вслух спросил:

— И почему он решился, наконец, отомстить? Подумал, что ему всё сойдёт с рук, раз герцог ему доверяет?

— Герцог и за ним установил слежку, рано или поздно кто-нибудь из подручных сеньора Леонардо его бы выследил и выдал его, но… он знал, что болен и скоро умрёт.

«Вот оно что… надо иметь в виду», — как всегда, дон Стефано постарался извлечь из услышанного какую-нибудь пользу.

— Представляешь, как я испугалась, когда он рассказал мне о своей скорой смерти?

— Думаешь, он хотел тебя опозорить, а вместе с тобой — дона Армандо?