Ошибка разбойника (СИ)

Неожиданно удалось обзавестись попутчиком. B таверне, прикрывающей бордель с дорогими девками, дон Стефано встретил молодого человека, увязавшегося за Инес после её выступления на ипподроме Тагоны. Смазливый, щеголеватый, чуть выше среднего роста и стройный, дон Хуан де Теноро нравился женщинам и наверняка мог найти любовницу даром, но затесался в компанию таких же развратных юнцов. Ненадолго приехав в Сегилью после скандала в Тагоне, красавчик предпочёл тратить деньги, а не время. Богатый отец своему любимцу ни в чём не отказывал, хотя и пытался внушить правила чести.

Дону Стефано не составило труда отвлечь юношу от его приятелей.

— Дон Хуан! Бьюсь об заклад, вам есть с кем сравнить сегильских прелестниц!

— Конечно! — самодовольно ответил дворянчик. — Я всего несколько месяцев назад был в столице.

Кабальеро рассмеялся.

— Поверьте бывшему капитану каперского корабля, самые горячие штучки встречаются ближе к морю, а в провинциальных городках нужно искать самородки, требующие огранки.

— Да… — дон Хуан вдохнул и мечтательно прикрыл серые глаза длинными ресницами. — В провинции встречаются такие цветочки…

— Которые, — шепнул дон Стефано прямо на ухо юному кабальеро, — мечтают быть сорванными.

— В наших краях лучшие розы — дикие, с теми ещё шипами, — не без досады проворчал молодой человек.

— Кажется, я догадываюсь, — хмыкнул старший и гораздо более опытный обольститель. — Не та ли прелестная сеньорита, что гарцевала в Тагоне на великолепной белой кобыле?

— Вы её тоже видели? — оживился дон Хуан. — Да… хороша… только с ней не поразвлечься.

— Пробовали? — с небрежным видом обронил собеседник.

— Пытался подобраться к ней ближе — не вышло.

Сеньора дель Соль осенило:

— Не вы ли подстроили шутку с сопровождавшей сеньориту крестьянкой?

— Я, — простодушно ответил дон Хуан. — Думал, в переполохе сумею урвать поцелуй сеньориты Инес. Как я мог знать, что она ринется на защиту девчонки, как дикая кошка! А там и ротозей, которого к ней приставил отец, сгрёб нанятого мной мошенника.

— Вам повезло, что парень не проболтался.

— Иначе я бы легко не отделался. Идальго как отчитает, потом вся Тагона пальцем показывает, с месяц меня бы не принимали, а в домах, где красивые дочки — полгода. Отец дома бы запер…

— Сеньора Рамиреса уважают в ваших краях.

— Никогда не понимал почему. У него ни денег, ни титула, а скажет — и все повторяют. Моего приятеля прозвал пушистым баранчиком…

— За подобные шутки можно нарваться на поединок, — дон Стефано едва удержал серьёзное выражение лица.

— Отмахнётся, а разговоров будет потом ещё больше.

Чуть поразмыслив, сеньор дель Соль решил — с учётом разницы в возрасте идальго вправе позволить себе подобные выходки, а на поединок даже свидетелей не позвать — любой будет смеяться, затем шутливое прозвище приклеится ещё крепче.

— Всё-таки думаю, сеньор Рамирес считается с положением своих земляков.

— Ещё бы! Чем выше положение, тем затейливее ругает. Хотя вы правы, ему на язык попадают непросто, но если уж попадут…

— Простите за любопытство, баранчик как умудрился сподобиться своего прозвища?

— Ну… — юноша замялся. — Решил подшутить над нашим алькальдом — сеньором Энрикесом. Многие дворяне были недовольны, что во главе города поставили торговца, вот мой приятель и вздумал распустить слух, что тот рогоносец. Ночью со слугами пришёл, велел к двери оленьи рога приколотить, а их всех поймали. Алькальд был взбешён, грозил засудить за взлом своего дома, тут даже дворяне не спорили. Сеньора Рамиреса позвали в Тагону как помощника мирового судьи, а он возьми и скажи: «Вздумал молокосос с оленьими рогами играться, а самому впору бараньи рога, как есть пушистый баранчик!» Все засмеялись, даже сеньор Энрикес, ничего не смогли написать в протокол, выставили моего приятеля из суда чуть не пинками! Он потом от стыда на улицу выйти не мог, лучше бы штраф и тюрьма. А вы говорите — поединок!

Дон Стефано сделал вид, что уронил под стол свой платок — только таким способом он смог скрыть усмешку. Решив, что достаточно поразвлёкся рассказами о Тагоне и тамошнем шутнике, дон Стефано приступил к исполнению сложившегося за время беседы плана. Развращённый юнец, в представлении старшего кабальеро, вполне годился на роль ширмы в соблазнении Инес. Оставалось только завлечь молодого человека в Хетафе.

— Вы, дон Хуан, можете за всё тагонское дворянство поквитаться с вашим острословом.

— Как? — юноша был не особенно сообразителен.

— С удовольствием, — усмехнулся кабальеро. — Неужели не догадались?

— Вы о сеньорите? — вытаращился собеседник.

«Ещё один пушистый баранчик», — подумал про себя дон Стефано, не меняя участливо-снисходительного выражения лица.

— Девица очаровательна.

— Думаете, уступит?

— Не узнаете, пока не попробуете. Не забудьте: сеньорита Инес бедна, у неё нет новых платьев, не говоря уж об украшениях.

Хлопая глазами, дон Хуан переваривал предложение.

— А если идальго узнает?

— Где ваша доблесть?