Ошибка Выжившего 2 (СИ)

Ждать главных виновников нашего путешествия не пришлось. Не прошло и минуты, как застывший во вспышке камеры мир стал тонуть. Энергия океана, словно проникая отовсюду и из нас самих, начала затапливать всё окружающее пространство.

Затапливать так быстро, что мы и сделать ничего не успели.

Мир на миг разорвался, после чего…

Окружение изменилось. Мы оказались в уже привычной телевизионной студии, в которой нас уже ждали две застывшие улыбающиеся фигуры, на которых уже услужливо была направлена камера.

Самым мозголомающим здесь было нахождение Второй Луны. Я чувствовал, как у меня скручивались мозги в трубочку от осознания того, что я видел.

Фальшивая Луна была огромной. Настолько огромной, что продавливала своей массой пространство-время, пробираясь в бесчисленные миры. В каком-то смысле, она была огромной чёрной дырой, которая, впрочем, не поглощала всё на своём пути, но подменяла собой же.

И теперь этот массивный объект, который даже в самом безумном сне никогда бы не смог чисто физически поместиться в маленькой студии…

Сидел в кресле напротив двух ведущих.

Луна не утратила своих размеров, но при этом само пространство, область реальности вокруг неё, уменьшилась, вместе с этим уменьшая и саму космическую сущность, буквально вынуждая её поместиться вместе с огромным куском космического пространства внутрь кресла.

Комично. Абсурдно. Мозгодробительно.

Я сам не заметил, как безумно засмеялся, прикрываясь чёрным зонтиком от проливного дождя. За мной же, оценив ситуацию, засмеялись и Ленз с Эммой, и лишь Чарльз оставался молчаливым, докуривая нуарную сигару.

У этих безжизненных кукол был свой грёбаный стиль.

— В эфире Бритни и Джон! — хохотнул Джон.

— Бритни и Джон! — похлопала в ладоши Бритни. — Джон, я так волнуюсь! Мы так долго ждали этой возможности, не так ли?

— Конечно, Бритни! — задорно махнул рукой ведущий.

Я скосил взгляд на Вторую Луну. Её трясло, и это было мягко сказано. В окружающем пространстве витала столь концентрированная информация неописуемого ужаса древнего бога, что мне даже неудобно стало.

Или мне неудобно не поэтому?

Я нахмурился, оглянувшись, придерживая зонтик в руке.

Что-то было не так.

— Джон, — неожиданно вздохнула Бритни. — Я чувствую печаль.

Чушь.

— Но почему, Бритни? — во всех смыслах притворно воскликнул Джон.

— К сожалению, Джон, — вытерла проступившую на каменном лице слезу ведущая, — сегодня наше последнее интервью. Это совсем не романтично…

— Ты зря грустишь, Брит, — покачал головой Джон. — Ведь конец чего-то одного — это начало чего-то другого, ха-ха-ха!

— Это так романтично, Джон, ха-ха-ха!

— Ха-ха!..

— Ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха…

— Ха-ха-ха-ха…

Не передать словами, насколько пугающим и зловещим в этот момент для меня стал смех ведущих. Последний намёк на улыбку пропал с моего лица.

Я понял, что меня смущало. Образ кита. Он исчез. Давление, незримое внимание развеялось, оставив лишь чувство проливного дождя, преследующего меня сквозь пространство и время.

Ничего не объясняя, я взмахнул кистью, разрывая пространство.

— Фишер?

Все тут же обратили на моё нервное поведение внимание. Не став долго смотреть за ведущими, остальные отправились за мной.

Моё сознание разделилось. Первый поток отправился в Совет. Стоило мне зайти в него, как стены задрожали, перестраиваясь прямо на глазах.

Генеральный директор куда-то вёл меня.

Крутанул чёрный зонтик в руке.

Я не стал противиться, направившись по изменявшимися коридорами. На пути мне никто не встречался: ни охрана, ни персонал. Никого и ничего.

Пройдя буквально парочку коридоров, оказался перед белой дверью. Дверью, за которой доносились знакомые крики: я узнал голос кричавшей.

Сука.

С непроницаемым лицом открыл дверь, зайдя в палату. Палату, в которой несколько врачей бессильно пытались сдержать кричавшую от ужаса чёрно-белую женщину.

Я не знал, сколько меня не было. Сомневаюсь, что слишком долго. Но при этом у меня создавалось впечатление, будто нас не было несколько лет: нуарная женщина постарела. Её волосы поседели, став напоминать высохшую солому, под глазами образовались мешки, глаза остекленели, бледное как смерть лицо перекосило в непередаваемой гримасе.

Это было жалкое подобие той женщины, которая вызывала у меня определённую симпатию.

Да, наверное, я мог просчитать это. Ещё бы осколок безумного нарцисса позволил самому себе смотреть на кого-то ещё, кроме себя.

Крутанул зонтик в руке.

Мерзкая, жалкая судьба.

Я не стал говорить с белохалатниками. Лишь отмахнулся от них, словно от надоедливых мух, из-за чего они тут же отлетели в соседние стены. Приятного мало, но без какого-либо вреда.

Всё же, я хорошо научился контролировать свою силу. Или, как минимум, неплохо.

Я подошёл к женщине, уставившись на неё сверху-вниз. Устало вздохнул, вновь крутанув зонтик в руке.

— Видимо, изучать меня было плохой идеей, не так ли? — потрепал свободной рукой женщину по голове я.