Ошибка Выжившего 2 (СИ)

Я поднял взгляд на недовольного Чарльза, широко улыбнувшись. Молча отправился за ним. Одного дня хватило, чтобы народ в Совете принял новую угрозу и успокоился. Получить доступ в лабораторию, в которой Гаррик проводил-не проводил эксперименты было не сложно. Оставался вопрос, зачем это вообще нужно, но его никто не озвучивал, решив не забивать себе всякой чушью голову. В принципе, как и я.

Пустая лаборатория напоминала логово чистоплотных безумных учёных. Чистое белое помещение, разбитое на несколько «комнат», что были забиты разным, в сущности, хламом: куски летающих тарелок, плавающие в растворах головы, непонятные схемы сомнительного происхождения и назначения, различные образцы пород и ещё просто целый океан всякого мусора. Единственное, что успокаивало, весь этот хлам был разложен в собственных отделениях и, вроде бы, друг с другом не пересекался.

— Вы планируете интегрировать технологии пришельцев в наш быт? — с любопытством поинтересовался я, разглядывая инопланетные технологии.

Среди хлама затесался какой-то кубик. Мне показалось, будто я могу с ним войти в контакт чистой силой разума, но рисковать не стал и просто проигнорировал его. Всё же, много они всякого разного мусора собрали здесь.

— Задашь потом этот вопрос профессору, — натянул издевательскую улыбку на лицо Чарльз. — Для чего тебе эта камера, Фишер?

Мотивирует.

Я хмыкнул. Откровенно говоря, сильно сомневаюсь, что они будут торопить события и искусственно ускорять прогресс. Люди банально могут оказаться не готовы к тому, что увидят, и натворить дел. Как рассказывал Мистер Стивенсон, даже технологии людского производства уничтожали мир. Что уж говорить про технологии, многократно превосходящие наше понимание?

Разве что, брать какие-то отдельные принципы и наработки, постепенно продвигая их в массы, чтобы люди сами к этому пришли и приняли. Впрочем, не то чтобы это было интересно лично мне. Сомневаюсь, что Мистер Стивенсон не пробовал искусственно ускорить человеческий прогресс. Расселить людей по всей галактике — это буквально лежит на поверхности. Но, примерно понимая, насколько чудовищной могла быть пресловутая судьба, что-то мне подсказывало, что последствия таких «хитростей» оказались весьма и весьма разрушительными.

По лаборатории совсем нельзя было сказать, что в ней работал профессор. Чарльз не один раз заходил к профессору Риду, прекрасно зная, как до очередного переписывания реальности обстояли дела. Всё было обустроено иначе, в лаборатории работали другие люди. Те же, которые знали профессора, впервые слышали про него. По стиляге я видел, насколько ему некомфортно было видеть непонимание в глазах людей.

Мысль, что тебя что-то в любую секунду может буквально вырезать из мира, будто тебя никогда и не существовало, угнетала, тыкая во всю твою незначительность перед непреодолимой силой. Человек перед смертью хотя бы понимал, что оставил после себя что-то. Какое-то дерьмо или нет — в контексте ситуации уже не так важно. Совсем другое дело, когда от тебя не осталось вообще ничего.

Кажется, мне… «нам» это не грозит. Часть поехавшей твари из океана всегда будет жить в какой-то вселенной, и я сильно сомневался, что подобные мне ублюдки хоть где-то будут нести что-то хорошее. На уровне Кукольного Ангела, разве что.

Точно. Я забыл его сегодня покормить. Ничего, переживёт.

— Сейчас узнаем, — пожал плечами я, вызвав удивление на лице Чарльза. — Никого же поблизости в ближайшее время не появится?

Нам оцепили целый этаж. Тут и муха без специального пропуска не пролетит.

— До тех пор, пока я не дам команду, нет.

Отлично.

Я задумчиво покрутил камеру в руках, решив не изобретать велосипед, просто и без затей уставившись в объектив, захотев сделать фото. Для чего нужна ещё камера? Чтобы снимать. Уже согласился быть оператором на полставки, в конце концов.

Эффект оказался практически мгновенным.

Моя голова взорвалась одновременно во всех трёх вариациях.

Реальность мигнула.

Реальность мигнула.

Реальность мигнула.

— Вот же дерьмо, — пробормотал я, удивлённо моргнув.

— Вот же дерьмо, — пробормотал я, удивлённо моргнув.

— Вот же дерьмо, — пробормотал я, удивлённо моргнув.

Игнорируя стилягу, вновь уставился в объектив, но на этот раз намного аккуратнее, заранее подготавливая собственное сознание. Тяжело в полной мере описать то, что я увидел. Думаю, самым правильным словом здесь будет — «многомерность». Бесчисленные отражения, мириады иллюзорных зеркал, что бесконечно наслаивались друг на друга.

Мне стало интересно.

— Дружище, попробуешь? — задумчиво протянул камеру Чарльзу я.

— Нет.

Он ответил слишком быстро и слишком жёстко.

Я улыбнулся так, как мог улыбаться только урод вроде меня.

— Я спросил из вежливости. Ты попробуешь.

Недовольный мужчина, правильно меня поняв, поморщился, всё же подчинившись, нехотя взяв камеру. Выдохнув, он уставился в объектив.

— И что я должен увидеть, чёрт тебя подери, Фишер?

— Ты вообще ничего не видишь? — удивлённо уточнил я.

— Ничего.