Ошибки и допущения

– Да говори уже быстрее, – взволновано буркнул мужчина.

– Я буду вести старшие классы, точнее все классы с пятого по одиннадцатый. И сразу скажу, всё в порядке, ничего страшного, справлюсь…

Мужчина, тотчас забыв о том, что в его руке бутылка зло уставился на дочь. По его свирепому взгляду было видно, сбываются наихудшие опасения.

– Ты сдурела!?, – рёв раздался по всей квартире, – Нет, никакой работы! Я запрещаю, ты едва проходишь мимо… Я имею виду, хочешь вновь оказаться на скамье подсудимых, чтобы тебя унижали, ты этого добиваешься!?

Действия происходили как в замедленной съёмке, отец поднимается со стула, подходит ближе, бутылка выскальзывает из ладони и с грохотом падает вниз, разливая своё содержимое по напольной плитке. Лужа растекается, а Иван Константинович с неимоверным рёвом уходит из помещения, чтобы не навредить дочери, с хлопком закрывая дверь, как окончательную точку непринятия ситуации. Единственное, что может сделать Мария остаться сидеть, в трепетном ожидание, когда отец сменит гнев на милость. Он не сможет долго злиться, вернётся, чтобы поговорить с дочерью, но до это момента остаётся около полутора часов. Время ожидания может тянуться до бесконечности, когда нет занятий, но это другой случай, пятно само себя не иссушит тряпкой.

По истечению положенного времени, не только пятно пропало из кухни, впервые за несколько вечеров в стенах квартиры раздался пленительный запах. Духовка старалась особенно усиленно, даже она знала, что необходим примирительный ужин. Когда желудки наполнены, злость сама пропадает. Отец не заставил себя долго ждать, пришёл на запах запечённой до золотистой корочки курочки и картошки. И тем не менее приём пищи проходил в гробовом молчание. Два человека застряли в обоюдных обидах, а вредный характер обоих из них не давал пойти на перемирие первым. Мария не видела другого исхода, она должна сделать первый шаг, иначе молчание может затянуться до конца жизни, но первый шаг особенно сложен, когда не чувствуешь за собой вины.

– Я буду осторожна, обещаю. Буду держать дистанцию, а если почувствую, что срываюсь и не могу больше, то уволюсь незамедлительно. Мне уже не пять лет, и я прекрасно осознаю, что рискую, но мне кажется всё не так плохо. Пока я шла домой, то всё это время я безостановочно думала. И пришла к выводу, что по крайней мере стоит попытаться, уволится всегда успею.

Мария мыла посуду и говорила, не поворачивая голову в сторону отца, так легче, чем говорить напрямую.

– Ты точно решила? – Иван Константинович не оставлял попытки услышать другой ответ.

– Точно, – коротко ответила Маша.

Мужчина не мог прийти в себя, он не сдержался и сделал опять любимое, просто сбежал, ему, как и раньше тяжело говорить с дочерью на эту тему. До тех пор, пока никто не поднимал разговор легче считать, что у них в семье всё в порядке.

– Я тебя не понимаю, как можно так слепо идти против меня, ты знала, что я не одобрю и всё равно согласилась. Хотя, делай, как хочешь. Чему суждено случиться, тому не миновать.

Последняя фраза отца заставила Марию вздрогнуть, плохо, когда мужчина кричит или не разговаривает, но гораздо хуже, когда он отпускает ситуацию, делая вид, что ему безразлично. Лицемерие от родного человека скользнуло ножом по сердцу, что заставило девушку чуть ли не расплакаться. Случиться ли печальное предзнаменование, что нарёк отец или нет, вот что дико беспокоило учительницу. Кто знает, что судьба подготовила в этот раз. Большинство людей проживают жизнь и не сталкиваются с похожими событиями дважды, но девушка словно испытала злой рок. Одно утешало – трижды одно событие произойти точно не может.

Глава 2.

Неделя до начала учебного года стремилась пройти как можно быстрее. В водовороте дел Мария почти забыла свои опасения, ведь ей предстояло так много забот. Прежде всего устройство на работу отнимало приличное количество времени, справки и бумажки кучей придавливали к земле, не давая забыть о бюрократии. Между тем приходилось успевать посещать школу, где директор и завуч знакомили поочерёдного с учебным процессом, с наполненностью классов, со средне годовой успеваемостью и многим другим. Такая приятная и знакомая обстановка одинаковых скучных дней, с наступлением осени обещавшая стать ещё более однотипной.