Ошибки Камиля

– Мой сын не может быть пидором! Это всё блажь! И я её из тебя выбью!

Он замахнулся и с силой ударил Камиля по щеке тыльной стороной ладони. Голова Камиля дёрнулась, а во рту появился привкус крови. Но Камиль дерзко посмотрел отцу в глаза:

– А я говорю – не будет! Я – такой! Не нравится – твои проблемы!

– Мои проблемы?! Нет, ошибаешься! Это твои проблемы!

Он схватил Камиля за шкирку, выволок в коридор, сунул ему в руки куртку и вытолкал в подъезд. Следом полетели кроссовки и фраза:

– Пока не одумаешься, не возвращайся!

Очнулся Камиль услышав треск. Он посмотрел на свою руку и обломки ручки, упавшие на парту. К нему тут же повернулся Свиридов. Он посмотрел на ручку с сожалением, а потом на Камиля вопросительно.

– Извини, – прошептал Камиль. – У тебя нет ещё одной ручки?

Свиридов молча протянул ему ручку.

– Спасибо, – сказал Камиль, и Свиридов снова отвернулся.

На четвёртой паре пришло сообщение от Федьки: «Я жду. Если ты сейчас же не явишься, я сам тебя найду. И поверь мне, разборки с отцом покажутся тебе невинным развлечением».

Камиль вздохнул и поднял руку, привлекая внимание преподавателя:

– Простите, могу я уйти? Мне надо. По семейным обстоятельствам.

Преподаватель скорбно поджал губы – Камиль не был на хорошем счету – и ответил:

– Идите, раз надо. Лекцию не забудьте переписать.

– Обязательно. Спасибо.

Камиль сгрёб со своей парты пустые листки бумаги, бросил их вместе с ручкой на парту Свиридову и вышел из аудитории.

– Какого хера? – раздражённо спросил Камиль, заходя в Федькину комнату.

– Это ты мне скажи: какого хера? – Федька сидел на диване уперевшись в колени кулаками и сверля взглядом Камиля. Судя по всему, он уже успел чем-то закинуться. – Где товар?

– Ты о чём? – удивился Камиль.

Он знал, что Федька торгует. И далеко не травой. Точнее, травой тоже, но в основном не ею. Камиль иногда видел немаленькие пакеты с порошком, а иногда уже и фасовки. Он не придавал этому значения, просто не обращал внимания. Это было не его дело. Он сразу сказал Федьке, что не станет в этом участвовать, а Федька настаивать не стал – Камиль интересовал его исключительно в сексуальном плане.

– Вчера пришла большая партия, – сказал Федька и добавил с нажимом: – И она пропала.

– Я здесь при чём? – напрягся Камиль.

– Видишь ли… Ты один ушёл из квартиры. Все остальные оставались тут, когда обнаружилась пропажа. Я лично всех обыскал. Кроме тебя взять было некому.

– Мне на пары надо было, – заторможено сказал Камиль.

– Да мне похуй, куда тебе надо было! Верни товар.

– У меня его нет.

Федька встал с дивана. Он был не выше Камиля, но гораздо сильнее.

– Я тебе конечно верю, – пропел он.

А потом в один шаг оказался возле Камиля и сгрёб в горсть свитер на его груди. Притянул к себе. Поднял руку, в которой после характерного щелчка блеснуло лезвие выкидного ножа. Федька приставил кончик лезвия к горлу Камиля:

– Верни товар.

– Я не брал, – пролепетал Камиль.

– Мне насрать. – Федька пощекотал лезвием кожу, а потом больно надавил. – Не хочешь возвращать – так даже лучше. Толкай его сам. А мне отдашь деньги.

Он назвал сумму, и у Камиля подкосились колени. Таких денег ему ни за что не достать.

– У тебя неделя. – Федька убрал нож и толкнул Камиля на кровать: – Раздевайся.

– Не надо, Федь, пожалуйста… У меня всё болит ещё после вчерашнего.

– Не ебёт. Ты провинился. Раздевайся.

Камиль считал толчки и кусал подушку, чтобы не закричать. Было действительно больно. Федька трахал грубее, чем обычно, к тому же второй день подряд.

Из квартиры Камиль вышел едва живой, прибитый жёстким сексом и неподъёмным долгом.

Глава 2

На улице уже смеркалось и моросил противный холодный мелкий дождь. По двору гулял ледяной ветер.

Камиль поёжился и поднял воротник куртки. Забился под грибок на детской площадке и закурил. Ему снова некуда было идти, и на этот раз вариант с Федькой точно отпадал.

Камилю очень хотелось вернуться домой, к родителям. Поделиться проблемами, рассказать как ему плохо и попросить у отца помощи. Он не верил, что отец вот так запросто может вычеркнуть его из своей жизни, поэтому достал телефон и позвонил ему. Ответом были долгие длинные гудки. Он позвонил ещё раз, и ещё. На четвёртый раз механический женский голос сообщил ему, что телефон выключен. Камиль пролистал список и занёс палец над номером матери, но передумал – расстраивать её и вносить разлад между ней и отцом он не хотел.

Дождь усилился, и косые струи начали залетать под грибок, швыряя холодные капли в лицо Камилю.

Можно было поехать к кому-нибудь из старших братьев, но Камиль был уверен, что отец уже рассказал им, какой паршивой овцой оказался их младший братишка, и наверняка, в воспитательных целях, запретил им оказывать Камилю помощь.

Близких друзей у Камиля не было. В группе он всех держал на расстоянии, оберегая секрет своей ориентации, а со школьными товарищами пути разошлись.

Если бы всё было в порядке с его задницей, Камиль поехал бы в клуб, познакомился бы с кем-нибудь и переночевал у случайного любовника, но задница болела, и о таком досуге даже думать было страшно.