Ошибки, которые были допущены (но не мной)

«Эврика!» — «переживших это» переполняют восторженные чувства, когда они видят соответствие своих симптомов историям о похищениях пришельцами, так же, как это было, когда Вилкомирски обнаружил, что, если он — выжившая жертва холокоста, то это может объяснить его проблемы и трудности. История с похищением помогает «пережившим это» объяснить их психологический дискомфорт, а также избегать ответственности за их ошибки, сожаления и проблемы. «Ко мне нельзя было никому притрагиваться, — сказала одна женщина Клэнси, — даже моему мужу, доброму и деликатному человеку. Вообразите, вам сорок пять, но вы не знаете, что такое хороший секс! Теперь я понимаю: это связано с тем, что эти существа сделали со мной. Я была их сексуальным экспериментом с раннего детства». Каждый из проинтервьюированных Клэнси рассказал ей, что они чувствовали, как их необычный опыт их изменил, что они сами стали лучше, что их жизнь улучшилась и, самое важное, что теперь их жизнь обрела смысл. Уилл Эндрюс рассказал: «Я был готов просто сдаться. Я не знал, что было не так, но понимал, что чего-то не хватало. Сегодня все изменилось. Я отлично себя чувствую. Я знаю, что там что-то есть — гораздо больше, гораздо важнее, чем мы — и по какой-то причине они решили дать мне возможность узнать о своем Присутствии. У меня есть с ними связь… Существа узнают о нас, а мы — о них, и, в конце концов, будет создан новый мир. И у меня в нем есть роль, или непосредственно, или через близнецов». Жена Уилла (на этой планете) подсказала нам дополнительный мотив для изобретения Уиллом его невидимого потомства от инопланетян, пожаловавшись Клэнси: «Может быть, все изменилось бы, если бы мы могли иметь детей?» [106].

На последней стадии, после того как «пережившие это» приняли теорию похищения инопланетянами как объяснение своих проблем и сумели обрести свои воспоминания, они ищут других похожих на них людей и читают только ту информацию, которая подтверждает найденное ими объяснение. Они решительно отвергают любые доводы, вызывающие диссонанс, или другие объяснения того, что с ними произошло. Один из людей, проинтервьюированных Клэнси, сказал: «Клянусь Богом, если кто-то снова заговорит со мной о сонном параличе — меня вырвет. Что-то было в комнате той ночью! Я ворочался… я не спал. Меня забрали» [107]. Каждый из тех, кого интервьюировала Клэнси, знал о научном объяснении, но с негодованием его отвергал. Несколько лет назад в Бостоне проводилась дискуссия меду Макнелли и Джоном Мэком — психиатром, считающим истории похищенных правдивыми [108]. Мэк привел с собой одну из «переживших это». Эта женщина слушала дискуссию, включая доводы Макнелли, что люди, верящие в то, что их похитили, склонны к фантазиям и перепутали вполне обычные сновидения с визитом инопланетян. Потом она сказала Макнелли: «Разве вы не понимаете, я бы не верила в то, что меня похитили, если бы кто-то предложил бы мне разумное альтернативное объяснение». Макнелли ответил: «Мы только что вам его предложили».

В конце этого процесса, пройдя долгий путь и оказавшись у подножия пирамиды далеко от скептиков, подобных Майклу Шермеру, «пережившие это» уже интегрировали в свою я-концепцию ложные воспоминания и теперь не могут отличить их от настоящих воспоминаний. Когда их приводят в лабораторию и просят описать травматические впечатления, связанные с их похищением пришельцами, их повышенные физиологические реакции (такие как учащенный сердечный ритм и повышенное кровяное давление) так же сильно выражены, как у пациентов, страдающих от посттравм этического расстройства, вызванного сильным стрессом [109]. Они поверили в собственные истории.

* * *

Ложные воспоминания позволяют нам простить себя и оправдать наши ошибки, но иногда это нам дорого обходится: мы оказываемся неспособными принять на себя ответственность за свою жизнь. Понимание возможных искажений памяти и того, что любые глубоко укоренившиеся воспоминания могут оказаться ложными, может помочь людям легче относиться к своим воспоминаниям, признать, что их воспоминания не всегда верны, и избавиться от привычки использовать прошлое для оправдания своих сегодняшних проблем. Если нам следует быть осторожными с нашими желаниями, потому что они могут сбываться, нам нужно быть не менее осторожными с воспоминаниями, выбранными нами, чтобы оправдывать нашу жизнь, потому что нам придется воплощать их в жизнь.