Ошибки, которые были допущены (но не мной)

Технически, Маккдугал, конечно, прав: Крайнер мог изнасиловать женщину в Техасе, а эякулировать где-то в другом месте, допустим, в Арканзасе. Но доказательства, основанные на ДНК, следует использовать одинаковым образом, когда бы они ни появились, и именно потребность в самооправдании мешает многим прокурорам так поступать. Адвокат Питер Дж. Нойфелд говорит, что, по его опыту, изменение интерпретации доказательства, чтобы оправдать первоначальный вердикт — это очень распространенная практика среди прокуроров и судей. Во время процесса теория прокурора такова: один человек, а именно: подсудимый захватил и изнасиловал жертву. Если, после того как подсудимый был осужден, анализ ДНК исключает возможность, что он был насильником, у прокуроров чудесным образом появляются другие теории. Наша любимая среди них — та, которую Нойфелд назвал теорией „необвиненного ко-эякулятора“: осужденный подсудимый держал женщину, а загадочный второй мужчина ее в это время изнасиловал. Или после нападения подсудимого женщина лежала беспомощная, а другой негодяй „подошел, воспользовался возможностью и изнасиловал ее“, как утверждал один прокурор [193]. Или подсудимый использовал презерватив, а у жертвы был секс по обоюдному согласию с кем-то другим незадолго до того, как она была изнасилована. (Когда дело Роя Крайнера было послано в Техасский апелляционный суд по криминальным делам, главный судья Шерон Келлер сделала заключение, что анализ ДНК, „показавший, что сперма не принадлежала мужчине, обвиненному в изнасиловании, не имеет значения, поскольку, возможно, что он пользовался презервативом“.) Если жертва протестует и говорит, что у нее не было сексуальных контактов в предыдущие три дня, прокуроры выдвигают теорию, опять-таки, после решения суда, что она лжет: она не хочет признаваться, что у нее была тайная сексуальная связь на стороне, потому что эго может рассердить ее мужа или друга.

Подобные самооправдания приводят к двойной трагедии: невинных людей держат в тюрьме, а виновные разгуливают на свободе. Тот же самый анализ ДНК, который помогает оправдать невиновного человека, может быть использован для идентификации виновного, но это случается редко [194]. Из всех случаен необоснованных обвинительных приговоров, которые участникам „Проекта „Невиновность““ удалось отменить, нет ни одного примера, когда полиция после от мены приговора попыталась бы найти настоящего преступника. Полицейские и прокуроры просто полностью закрывают дело, чтобы тихо отправить в небытие это напоминание о допущенной ими ошибке.

Поспешные обвинения

„Если система не может функционировать справедливо, если система не может корректировать свои собственные ошибки и признавать, что она совершает ошибки, и не дает людям возможности исправлять их — то система сломана“.

адвокат по апелляциям Майм Чарльтон, защищавший Роя Крайнера

У всех граждан есть право ожидать, что в нашей системе криминальной юстиции будут эффективные процедуры не только для обвинения виновных, но и для защиты невиновных, а допущенные ошибки будут с готовностью исправляться. Ученые-правоведы, социологи и психологи предложили различные меры для исправления законодательства и важные процедурные изменения, которые могут уменьшить рыск ложных признаний, ненадежных показаний свидетелей, лжесвидетельства полицейских и т. д. [195]. Но, с нашей точки зрения, главное препятствие, мешающее признавать и корректировать ошибки в системе криминальной юстиции — то, что многие ее участники ослабляют неприятное ощущение диссонанса, отрицая, что такие проблемы существуют. „Нашей системе нужно создать эту ауру близости к совершенству, уверенности в том, что мы не обвиняем невиновных людей“, — говорит бывший прокурор Беннетт Гершман» [196]. Польза подобной уверенности для офицеров полиции, детективов и прокуроров заключается в том, что им не приходится мучиться бессонными ночами, беспокоясь о том, что они отправили невиновного человека в тюрьму. Но некоторое количество бессонных ночей было бы для них полезно. Сомнения — это не враг правосудия, а вот неоправданная уверенность ему точно вредит.