Ошибки нужно совершать

– Зачем ты здесь? – Голос Карен ломался и трескался, как тонкий лёд, по которому она ходила. – Что тебе нужно? Почему ты вообще не наплевала на меня, почему ты так заботишься? Сидела бы дома!

У Карен почти начиналась истерика. Эстер поняла, что ходить придется по самому краю. Во всех смыслах.

– Я хочу не дать тебе совершить самую большую ошибку. И самую последнюю. Я забочусь обо всех людях вокруг, потому что нельзя давать своему сердцу леденеть, нужно заботиться не только о родных и друзьях, но и о тех, у кого не хватает сил просить о помощи.

Говоря это, Эстер смотрела Карен в глаза, словно стараясь её загипнотизировать, и медленно подходила к ней.

– Расскажи мне, что случилось. Я обещаю помочь, – мягко продолжила Эстер.

– Ты мне ничем не поможешь! Мне никто не поможет! – опять начала кричать Карен.

– Не зря ведь люди говорят, что выход есть из любой ситуации. Просто расскажи мне. У меня есть необычный талант, я уверена, что смогу тебе помочь.

На слове «талант» Карен хмыкнула. Потом она посмотрела вниз и, видимо, призналась себе, что вовсе туда не торопится.

В это время Зара уже поспела на четвертый этаж и заметила открытую дверь. Потом она услышала отдаленные голоса и поняла, что пора передавать дело в руки более профессиональных людей. Зара позвонила в полицию.

Дежурный полицейский опять не верил ей, но то, что Зара говорила шепотом, и очень испуганно и взволнованно, сделало своё дело. Полицейский пообещал отправить патрульную машину. Заре теперь оставалось только мучительное ожидание. Она также предупредила патрульных, что им нужно подъехать бесшумно, потому что если Карен услышит мигалки, то, вероятнее всего, сразу прыгнет.

Она поднялась и заглянула на крышу, но увидев Карен почти что в истерике, поняла, что лучше не соваться, ведь она может только испортить дело. Зара спустилась и вышла из школы, чтобы встретить патрульных и провести наверх.

– Моя семья попала в секту. Из-за меня, – Карен нервно вздохнула. – Сначала всё было хорошо, но потом у нас стали заканчиваться деньги, потом вещи… Мы всё отдавали им. А потом они сказали, что последний этап – человеческая жертва. И указали на меня. Если я останусь жива в течение месяца, они обещали убить сестер и маму. Я не могу этого допустить. – Карен опустила голову.

– Поэтому Донна воровала, да? – с участием спросила Эстер.

– Да, она хотела попробовать «выкупить» мою жизнь. – Горько усмехнулась Карен.

– Знаешь, это уже не такая безвыходная ситуация, – Эстер старалась не давать разговору угасать, хотя она не имела ни малейшего понятия, как ей нужно правильно действовать.

– Да ну? – Карен опять усмехнулась.

– Нужно обратиться в полицию. Они спрячут вас до тех пор, пока не найдут и не задержат этих сектантов. И после вам ничего не будет угрожать.

Карен рассмеялась. Это был высокий, нервный, почти неконтролируемый смех.

– Мы обращались в полицию. Эти олухи не могут ничего сделать, – тут Карен ненадолго замолчала. – И ты не поняла. Я привела свою собственную семью в эту секту. Я, и только я, виновата во всём этом.

Вдруг Эстер поняла, что почти что смотрится в зеркало. Вот перед ней стоит человек, который бесспорно совершил ошибку и теперь корит себя за её последствия.

– Сначала это вовсе не было похоже на секту. Все были милыми, всё имело смысл…

– Карен, послушай, – Эстер всё продолжала делать маленькие шаги к ней. – Я тоже недавно совершила огромную ошибку.

Карен с интересом посмотрела на Эстер.

– Я гуляла со своей собакой. И в какой-то момент я решила отстегнуть поводок. А когда мы переходили через дорогу, её… – Тут Эстер нервно сглотнула и подавила слёзы. – Её насмерть сбила машина. И я винила себя, потому что если бы я не отстегнула поводок, я могла бы оттащить её от машины.

Карен видела на лице Эстер тень пережитых ею страданий, и это подавило в ней первый позыв рассмеяться – у меня могут умереть сёстры, а ты о какой-то собаке! Карен продолжала слушать.

– Я… У меня начались панические атаки из-за собственных ошибок. Я стала такой противной, что я даже не знаю, как меня выносили окружающие, – Эстер поморщилась. – А потом я смогла осознать, что ошибки дают бесценный опыт.

Карен хмыкнула. Она, как и большинство людей, слышала эту фразу множество раз, но никогда не вдумывалась в её смысл.

– Да, сначала я отреагировала так же, как и ты, – поспешила сказать Эстер, потому что Карен опять посмотрела вниз. – Но только вдумайся: мы никогда бы не узнали ничего из того, что знаем сейчас, без ошибок. Разве ребенок запоминает, что нужно мыть руки перед едой, не после того, как отравится и полежит с температурой? Разве наши предки не выяснили, что нельзя есть мухоморы, пока один из них его не съел и не умер? Разве лучше других не запоминаются отмеченные красной ручкой учительницы ошибки?

Лицо Карен так и говорило «Что ж, твоя точка зрения вполне понятна. Только я не понимаю, при чем тут я».