Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка

Эва поглубже опустилась в кресло-качалку, при этом ее тело словно обмякло. Она чувствовала пустоту в груди, а мышцы ослабли, словно их высушило горе. Она посмотрела на жизнерадостную блондинку – имя Вивиана, что означает жизнелюбивая, идеально подходило ей, а потом на Кори, сидевшую за столом на другом конце комнаты. Голая нога Кори покоилась на перекладине старого, непарного стула. На ней была одежда, доставшаяся по наследству от Шэн, – выцветшая голубая майка и мешковатые хлопковые шорты. Прикрыв рот одной рукой, она грызла короткие ногти. Завтра Кори лицом к лицу встретится с одноклассниками, которые будут высмеивать ее страхи. Никогда прежде Эва с такой остротой не ощущала своей вины за то, что украла у Кори жизнь, которая была ей уготована. Не просто богатое существование, а жизнь, которая вселила бы в нее уверенность в себе, ту уверенность, которой светилось лицо ее сестры. Она почти слышала, как хихикает Вивиана, видя, как Кори выглядывает из-за ветки дерева. Кори хихикала редко.

Она вырастила пугливого ребенка. Ее красота – заслуга Женевьевы. Может быть, отчасти ее заслугой был острый, язвительный ум Кори. Но ответственность за ее страхи полностью лежала на ней, и она не знала, как распутать то, что натворила, породив их.

34

1988 год

– Что такое молочник? – спросила Кори, когда Эва забрала ее из школы.

– Ну, – сказала Эва, глядя через плечо и съезжая с обочины, – в старину, еще до того, как я родилась, молочник разносил по домам молоко. На крыльце каждого дома стояли железные ящики, и молочник оставлял в них бутылки с молоком. Думаю, иногда еще и яйца. И творог.

– А-а, – сказала Кори.

– Почему ты спрашиваешь?

– Кэтлин сказала, что мой отец, наверное, молочник, потому что я не похожа ни на кого из нашей семьи.

Эва про себя проклинала мать Кэтлин, женщину, уделявшую слишком много времени тому, чтобы совать нос в чужие дела.

– С ее стороны неприлично говорить такие вещи, – сказала Эва.

– Вы меня удочерили, мама?

Эва взглянула на нее. В ожидании ответа Кори серьезно смотрела на нее широко открытыми глазами, запрокинув голову.

– Помнишь, мы говорили с тобой, когда ты была маленькой? – спросила Эва. – Ты моя дочь, а когда мы с папой поженились, он удочерил тебя.

– То есть… я похожа на своего отца?

– Да, – сказала она. – Ты похожа на своего биологического отца. – Эва думала было сказать ей, что он был рыжеволосым и белокожим, но не хотела без всякой необходимости преумножать ложь.

– Что это значит – биологический?

– Мужчина, спермой которого была оплодотворена яйцеклетка, называется биологическим отцом.

– Ой. Ты говорила, что он погиб, верно? В автомобильной аварии?

– Верно.

– Ты была замужем за ним?

Фу!

– Нет, милая. Я была очень молодой, когда забеременела. – Она уже объясняла Кори про птиц и пчел, но не была уверена, насколько та поняла ее разъяснения.

– Он когда-нибудь видел меня?

– Нет, он умер, не успев увидеть тебя.

– Он был красивым? – спросила Кори.

– Да, он был красавцем. Но необузданным. Он гонял на мотоцикле, именно поэтому и погиб. Мотоцикл попал в аварию.

– Мне хотелось бы познакомиться с ним, – произнесла Кори с глубокой печалью в голосе.

Дотянувшись до Кори, Эва убрала волосы с ее щеки.

– Он очень сильно любил бы тебя, – сказала она.

Кори, которой было без малого одиннадцать лет, была ненамного моложе, чем она, когда умерла ее мать. Внезапно ей стало жаль ту маленькую девочку, которой она была. Ужасно было вообразить, что Кори осталась бы сиротой, в полном одиночестве. Сделала ли она для Кори все, что сделала ее собственная мать? Она так не думала. С тоской, от которой у нее защемило в груди, она вспомнила об удивительных письмах своей матери. Что, черт побери, она натворила! И бедная Ронни. Как она поступила с большой коробкой с письмами?

– Как его звали? – спросила Кори.

– Патрик Смит. – Много лет назад Эва окрестила так называемого отца Кори. Фамилия Смит была разумным выбором, который было невозможно отследить.

– Почему он гонял на дурацком мотоцикле?

– Твой отец был молод, а молодые люди иногда склонны к риску.

Кори ненадолго замолчала.

– То есть ты занималась с ним сексом, когда вы еще не были женаты? – спросила она.

– Да. Это было действительно глупо с моей стороны, и я надеюсь, что ты этого никогда не сделаешь. Хотя если бы я этого не сделала, у меня не было бы тебя, а я просто не в состоянии этого представить. – Эва улыбнулась, глядя на Кори, и та улыбнулась ей в ответ.

– Папа – настоящий отец Дрю, да? – спросила она.

– Он также и твой настоящий папа, милая. Когда люди удочеряют или усыновляют кого-то, они становятся его настоящими папой и мамой.

– Но он мне не родной папа.

Она решила не притворяться дурочкой.

– Это так. Но я надеюсь, ты знаешь, что он любит тебя точно так же, как если бы был твоим родным отцом.

Кори опять замолчала, а Эва ждала, о чем еще она спросит.

Однако вместо этого Кори вздохнула.

– Я правда рада, что у Дрю есть родной отец, – сказала она. – Иначе ей было бы очень грустно.

– Тебе очень грустно, милая?

– Нет, – сказала Кори, – но просто Дрю такая маленькая, и ей было бы тяжелее, чем мне.