Ошибки в путеводителе

Но Грузия – это, понятное дело, не только Тбилиси. На четвертый день мы решили куда-то выехать. Сначала недалеко – в Джвари и Мцхету. Сделать это оказалось несложно: согласился первый же остановленный таксист. Зовут Нодари, нашего возраста, поджарый и легкий, с очень морщинистым лицом и живыми черными глазами. Мне понравилось, как равнодушно он кивнул на предложенную цену, а потом не торопил нас ни словом, ни делом. Скорее наоборот.

Уезжать не хотелось. Джвари, мощный храм шестого века, из темно-коричневого туфа, стоит на горе, и оттуда видно, как сливаются Арагва и Кура, «обнявшись, будто две сестры». Трусит мимо худющая лисица – кожа да кости.

Видна и Мцхета, на другом берегу Арагвы, с главным храмом Светицховели – двенадцати апостолов (на табличке написано «опостолов»). Издали Светицховели кажется храмом, каких много. Вблизи понимаешь, что таких больше нет нигде. Одиннадцатый век, восстановлена в четырнадцатом. Зеленоватый и рыжеватый туф. Гениальная.

Мы решили договориться с нашим шофером и на завтра, поехать подальше, в Бетанию. Нам сказали, что туда можно сторговаться за сто пятьдесят лари. Сторговаться не удалось, Нодари даже ужаснулся: «Зачем такие деньги – нет, столько не возьму, мне лишнего не надо».

Дорога с трассы на Бетанию оказалась чудовищной, ехали почти на ощупь, а за два километра слезли и пошли пешком по такой крутой дороге, что трудно было идти даже вниз. Обратно я дошел на каком-то вдохновении. Но дело того стоило. Маленький действующий монастырь на крутом склоне, ничего вокруг, внутри две церкви тринадцатого века, одна вроде Светицховели (попроще, конечно), другая маленькая двускатная, из белого камня и по виду совершенно итальянская: та же разбивка стен, те же львиные головы. Только резьба орнамента другая. Молодой бородатый монах отпер храм, внутри росписи.

На обратном пути выехали сквозь туман на гору с прекрасным видом во все четыре стороны, разложили на капоте кое-какую еду, открыли «Саперави». Этим заинтересовались сразу четыре ястреба, один кружил совсем близко. По склонам клочковатыми облаками быстро перемещался туман. Счастье.

Еще заехали на Мтацминду.

Мы всучили Нодари на десять лари больше назначенной им суммы, он согласился с трудом и с условием: «Завтра привезу мясо и вино, будем делать шашлыки». Вино было домашнее, а мясо (довольно дорогое) он купил по дороге в каком-то специальном ларьке с колоритными продавцами. Рядом женщина фасовала домашний сыр, мы хотели купить, но нам отдали так, в подарок. «Какие все вежливые!» – восхитился я. Нодари удивился: «Так ведь и мы их не ругаем».

Это была уже третья поездка. По дороге показался вдали городок абхазских беженцев: домики-клетушки впритык, красные крыши. Где-то совсем рядом уже стоят русские части. Церковь в Самтависи (XI–XVI) – очень стройная, вокруг остатки монастырских стен. Проехали Гори с огромным мемориалом Сталина, рядом заключенный в узорчатую каменную оправу домик, где он якобы родился.

Мы ехали в Уплисцихе – пещерный доисторический город на горе. Там носятся по камням крупные светлые ящерицы с оранжевыми глазками и как бы стальными коготками. Вблизи скалы с горизонтальными складками, вдали – вертикальные утесы. Внизу Кура, в этом месте мелкая, мальчишки, стоя по колено в воде, ловят руками форель.

Нодари привез с собой все необходимое – растопку, дрова из старой лозы. За приготовлением шашлыка следили две собаки, тоже замечательно вежливые. Шашлык удался, и даже Нодари выпил стакан вина, подняв тост за дружбу. За три дня мы действительно почти сдружились и кое-что о нем узнали. Четыре года работал в Лондоне, на заводе, выучил английский. Полгода сидел в английской тюрьме, за что, не сказал, но восхищался условиями: «Только бассейна там нет, а так – все тренажеры-шменажеры, занимайся чем хочешь, век бы не выходил».

Прощаясь в аэропорту, обнялись. «Знайте, что в Грузии у вас есть друг».

Львов (2012)

Все мне говорили: «Львов? Замечательный». Не то слово. Поражает, что это город совершенно европейский – и не только по части архитектуры, но и по ощущению. Исторический центр сплошь старый, без новых заплат, но и вокруг тянутся вдоль парков районы, застроенные только хорошим европейским модерном (или предмодерном). Старые булыжные мостовые. Из мерзких чудовищ последних лет, сотнями которых застроены Киев и Харьков, здесь только одно – какой-то банк. Но даже не это главное. Нет ни московской косметики, ни тбилисской разрухи, здания выглядят потерто, но достойно, аккуратно – ровно на свой возраст. Это значит, что за ними все время приглядывали – подновляли, ремонтировали. А куда смотрела советская власть? Непонятно.

Однажды, увидев неуклюжий монумент на фоне неправдоподобно гадкой стелы, вздохнул: «Нет, все-таки советы оставили свой отпечаток». Но ошибся: это был памятник Степану Бандере.