Ошибочка

Один пилот не вернулся. Один по возвращении описал биографию короля Артура со всеми нюансами поиска чаши Грааля, другой — историю Имхотепа. Третий, Лакайль, объявил себя вторым Илией. Бортовые компьютеры во всех трех случаях по какой — то причине удаляли все данные о местонахождении корабля в период между прыжками. Черные ящики ничего не фиксировали в этот же отрезок времени.

Надо будет тщательно проработать следующую попытку прыжка, привлечь всех лучших психиатров, электронщиков, инженеров — должна же быть какая — то разгадка!

Грабовски знал, кто будет следующим испытателем. Он столько лет бился над проблемой пространственного искривления, что заслужил возможность опробовать проект на собственной шкуре, и никто больше не сможет ему это запретить, ссылаясь на важность и значимость его персоны для современной науки.

«Решено».

А сейчас ему нужно спешить с отчетом к начальству.

И вдруг на выходе его осенило. А что, если все — таки они и правда попадают в прошлое, вместо пространственного искривления попадая в искривление времени? Что, если ошибочка, крошечная, маленькая ошибочка в его расчетах является на самом деле величайшим открытием? Ведь если что — то сделать в прошлом, то, вернувшись в настоящее, прошлое уже окажется историей, и ты сам, будучи частью настоящего, окажешься под влиянием этого прошлого! Тогда понятно, почему испытатели сначала искренне отстаивают правдивость своих отчетов, а через какое — то время сами удивляются, что могли такое написать. В летных учебных заведениях ни историю религии, ни литературу Англии, ни историю Древнего Египта не читают, и люди просто не знают тонкостей этих историй, и потому никак не соотносят их с собственным опытом. Бедняга Аль Мади божился до слез, что вообще не знал что такой египтянин как Имхотеп жил когда — то на свете.

Грабовски на секунду замер. Но ведь тогда получается что настоящее неизменно? Но как проверить это и как доказать, если сделанное тобой всегда было и уже является историей?

Оставить какую — нибудь записку в прошлом чтобы ее нашли в настоящем? Несерьезно. Она может быть случайно уничтожена, и в итоге никакого доказательства не будет. Оставить там предмет? Бластер например?.. Тоже ненадежно. Построить что — нибудь такое — эдакое? Тоже не вариант, что — то разрушится, что — то истолкуют задолго до нынешнего времени, и когда ты сам вернешься, то окажешься уже под влиянием академических выводов, и пирамиды для тебя уже однозначно станут гробницами фараонов, а Стоунхендж — древней обсерваторией. Попробуй докажи, что ты его построил — и окажешься за счет своей организации в дивном санатории для Наполеонов, Цицеронов и Тутанхамонов. Человеческий мозг обожает мыслить клише, чтобы не перенапрягаться.

И тогда ему в голову пришла идея. Дерзкая, дикая идея, которую, он знал заранее, никто не поддержал бы и не одобрил.

«Но я это сделаю!» — твердо решил Грабовски, расплываясь в довольной улыбке, «Если путешествие сквозь время существует, я это докажу.»

III

«Земной Меркурий», № 5, от 1.05.2062.

«Странное происшествие случилось на последней неделе минувшего месяца. В 12 часов пополудни на территории лаборатории новых технологий освоения космоса случилось ЧП, в результате которого было уничтожено ценнейшее оборудование, космодром временно перестал функционировать. В желтой прессе упоминалось, что на территории космодрома были замечены полуобнаженные люди, разукрашенные в лучших маскарадных традициях. Как позднее объяснили сотрудники лаборатории, они подверглись нападению террористической группы религиозной направленности, но ситуация разрешилась без человеческих жертв благодаря охранной системе и вмешательству внутренних сил министерства обороны…»

Четыре часа утра.

После бессонной ночи пронзительный свет ламп дневного света в кабинете куратора кажется орудием пытки. Да и сорочка с пиджаком натерли под мышками и шею. И как он раньше не замечал, что эта одежда такая неудобная?

В комнате сейчас находились трое: Грабовски, советник президента и полковник Князев, куратор всех пяти экспериментов направления М–101.

Грабовски спокойно выслушивал поток проклятий и обвинений советника. полковник Князев Андрей Борисович сидел молча, скрестив руки на груди и чуть склонив лицо.