Ошибочная версия

«Нельзя сбрасывать со счетов и то, что никто из этой четверки не причастен к избиению Жаркевича, — продолжала размышлять следователь. — Ведь кто-то другой мог совершить это. Да, ситуация. А ведь скоро начальство потребует отчет о проделанной работе, чтобы сделать конкретные выводы. При чем, правильные выводы. И принять законное, всех устраивающее решение. Хотя в теперешнее непростое переходное время никто не станет рисковать своим положение ради какого-то запутанного дела и избитого Жаркевича. Все будет спущено на тормозах. А поэтому особенно упираться не стоит. Лучше заняться другими неотложными делами».

Убедив себя в этом, она положила материалы проверки по факту избиения Жаркевича на нижнюю полку своего сейфа.

Про непростое переходное время Гаровец вспомнила не просто так. Действительно, в этот период времени шла ломка основ всей правоохранительной системы страны.

Уже не первый месяц осуществлялась усиленная работа по формированию и комплектованию Следственного Комитета Республики Беларусь.

***

— Напомню тебе дружище, — Адам Александрович приостановился, а затем продолжил, — что утром следующего дня перед совещанием у начальника райотдела следователь Франчковский вынес-таки постановление о назначение судебно-медицинской экспертизы, поставив перед экспертом стандартные в таких случаях вопросы по установлению телесных повреждений, механизме и времени их образовании, а также степени их тяжести. В тот день постановление было доставлено в бюро СМЭ. Однако, судя по документам, только через три дня после этого судмедэксперт с солидным стажем эксперта Степан Павлович Комендант начал проведение экспертизы.

— Помню я такого, — вступил в диалог Иван Николаевич. — Волокитчик еще тот.

— Да. Но у него был не только большой стаж работы судебного медика. Некоторое время назад он был начальником этого же бюро СМЭ. Но из-за довольно странного отношения к выполнению им своих служебных обязанностей и склочного, если не сказать более точно, характера, его сняли с этой должности.

— Ты прав, дружище. Так и было. Между нами девочками говоря, правильно сделали. Такому давать власть над другими нельзя.

— Так вот. В это время он был рядовым судебно-медицинским экспертом. Думается, что этот удар судьбы наложил отпечаток на всей его последующей работе. Он и до того не отличался особой инициативностью и активностью в работе. А теперь вообще руки опустил. И медленно плыл по течению жизни.

Подумав некоторое время о чем-то, о своем, Адам Александрович продолжил:

— Ты же помнишь, что административное здание бюро, как и во многих районах, располагалось на территории районной больницы. В реанимационном отделении этой же больницы находился Жаркевич. Это значительно облегчало задачу Коменданта по проведению судебно-медицинской экспертизы. По крайней мере, по освидетельствованию пострадавшего, как говорится, вживую. Во-первых, близко. А, во-вторых, медики больницы хорошо были знакомы с судебно — медицинскими экспертами, с которыми, зачастую, находились даже в дружеских отношениях. Ведь все они медики. Хотя и в разных структурах работали, но, как говорится, в одном горшке варились. Большинство оканчивали один и тот же медицинский институт. Может даже учились вместе.

Получив к исполнению постановление следователя, Комендант пошел в больницу. Там осмотрел Жаркевича. Поговорил с медперсоналом. Бегло осмотрел историю болезни пострадавшего. Сделал записи в блокноте. И убыл к себе в бюро. Решил, что нужно ожидать результатов лечения. Тогда можно будет точно определить, в частности, стпень тяжести телесных повреждений.

Перестраховка? Конечно. Ведь с высоты своего опыта Степан Павлович уже мог бы составить заключение. Ничего особо трудного и сложного в этом случае для него не было. Хотя, если быть до конца честным, формально он был прав. Иногда для определения тяжести телесных повреждений важен такой момент, как продолжительность лечения.

Но только не в этом случае. На лицо были тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни.

Его сдерживали от решительного шага не только нерешительность и старание обойти острые углы, но и ведомственные инструкции, приказы, а также то, как некоторые солдаты говорят между собой: не спеши выполнять приказ командира, потому что за ним может последовать другой, исключающий первый. Иными словами, эксперт перестраховывался. Ведь говорят в народе, что обжегшись на горячем молоке, дуют на холодную воду. В его практике бывало разное. А тут пенсия не за горами. Все нужно учитывать в комплексе. На потерпевшего ему, в общем — то, было наплевать. Не он первый, не он последний. Комендант уже давно, как и многие из его коллег, привык к чужой боли, страданиям. Он просто не замечал всего этого. Так легче жилось и работалось.

Для Коменданта, уже давно на первом месте было спокойствие, спокойствие и еще раз спокойствие. Еще семья. Кто может возмущаться такой позицией? Разве мало таких вот Комендантов в нашей не простой жизни? Поэтому не удивительна позиция таких «горе — специалистов».