Ошибочная версия

При этом эксперт объединяет два постановления о назначении экспертиз, которые вынесены разными должностными лицами, в одно. Выносит одно заключение. Но оформляет проведение двух экспертиз. Каково!? Как легко оказывается, сделав одно дело, представить в отчете уже два.

***

— Везде пока что палочная система учета и отчетности, — со вздохом констатировал Иван Николаевич. — Ничего с этим не поделаешь.

— Правда, проводит экспертизу Комендант довольно шустро, а именно в течение десяти дней, — продолжил Адам Александрович. — Это, если считать со дня вынесения второго постановления о назначении СМЭ. Про первое я вообще молчу тихонько. Оно уже никому не интересно.

— Везде свои порядки. Точнее беспорядки.

— Следует отметить, что, видимо, слишком торопился Комендант закончить экспертизу, — констатировал Адам Александрович. — Потому, что в заключении он указал не все телесные повреждения, описанные врачами райбольницы в истории болезни Жаркевича. Как могло такое случиться остается тайной до сих пор. По крайней мере, он объяснить это никак не может. Ссылается только на освидетельствование потерпевшего, которое проводил сам при его жизни. А также на то, что, что обнаружил спустя продолжительное время, пока Жаркевич еще жил и мучился, при вскрытии его трупа. Но ведь можно определенно говорить, что часть телесных повреждений, которые он «не заметил» при освидетельствовании живого Жаркевича, могли попросту исчезнуть в результате лечения его в течение довольно длительного времени. Но он — то осматривал пострадавшего практически на следующий день после поступления в больницу. Значит, не мог не заметить эти «исчезнувшие» потом телесные повреждения.

— Трудно поспорить с этим, — поддержал друга Иван Николаевич.

— И вот, наконец, долгожданное заключение судебно — медицинского эксперта в руках у Гаровец. Не стану приводить его полностью, потому что оно было на пяти листах. Отмечу только, что в нем четко указаны телесные повреждения, зафиксированные и врачами больницы при поступлении Жаркевича в больницу, и самим экспертом, за исключением «пропущенных» им же по не понятной для меня причине, механизм причинения телесных повреждений, время их образования и степень их тяжести.

Просто неожиданным выводом эксперта для старшего следователя, судя по ее поведению при осуществлении проверки, явилось то, что Комендант указал в заключении, что телесные повреждения, причиненные Жаркевичу, относились к категории тяжких, по признаку опасности для жизни. А причина смерти — перелом костей основания и свода черепа.

Только теперь Гаровец с полной уверенностью в правоте своего шага, решает возбуждать уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью 3 статьи 147 УК.

Если ты забыл, — с добродушной улыбкой на лице сказал Адам Александрович, — могу расшифровать: умышленное причинение тяжкого телесного повреждения, то есть повреждения, опасного для жизни, способом, носящим характер мучения или истязания, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.

— Забудешь тут, как же, — отреагировал Иван Николаевич.

***

Несмотря на то, что все было очевидным, а поэтому возбуждение уголовного дела должно было быть осуществлено непременно, следователь по своей старой укоренившейся привычке решила вначале проконсультироваться с руководством отдела. Такое уж у нее было правило. Скорее всего, для того, чтобы потом начальство думал, как выйти из сложной ситуации, которая могла возникнуть после возбуждения дела.

Попасть к начальнику отдела она не смогла, так как он уехал к вышестоящему начальству в столицу. Поэтому пошла к его первому заместителю Карташову Викентию Степановичу.

Надо сказать, что Карташов занимал этот пост сравнительно недавно. До этого он работал в другом отделе старшим следователем по важнейшим делам. Но переехал в этот город по семейным обстоятельствам. Можно сказать на малую родину. Тем более с повышением в должности. С практикой возбуждения уголовных дел и расследования их был знаком не понаслышке. Да, и с работой следователя в целом и в частностях также.

— Викентий Степанович, можно? — довольно робко, что ей, в общем-то, было не свойственно, спросила Гаровец.

Сказать, что она робела перед руководством нельзя. Но в данном случае посчитала, что так будет лучше для нее. Ведь она еще плохо представляла, как поведет себя новый руководитель в данной ситуации. Это было первое общение к нему по конкретному делу.

— Конечно, Ирина, прости, отчество Ваше запамятовал, — сделал вид, что слегка сконфужен, ответил Карташов.

На самом деле никакого конфуза не было. Он действительно забыл ее отчество, хотя и тщательно изучал списки сотрудников отдела.

— Проходите. Присаживайтесь, — и указал на один из стульев.

— Ничего страшного. Не такая я уж и фифа, чтобы меня по отчеству называли, — отреагировала Гаровец, входя в кабинет и усаживаясь на предложенный стул.

— Не скажите, не скажите. Слушаю Васю. Что произошло?