Ошимское колесо (ЛП)

На противоположной стене на блестящих петлях висела распахнутая круглая дверь из серебристой стали толщиной в добрых шесть дюймов. Если какому-нибудь кузнецу удалось бы найти огонь, достаточно жаркий, чтобы расплавить этот материал, то здесь было бы состояние, сравнимое с казной целой страны, только и ждущее, когда его перекуют в лучшие мечи, которые только можно купить за деньги.

Направо и налево вели коридоры. Левый был завален какими-то древними обломками, а правый – более свежими, со следами огня на камне. Я сдвинулся и уставился мимо Снорри, над головой Хеннана в щель открытой двери подвала. За ней была одна небольшая комната, также залитая пульсирующим красным светом с потолка. В ней стояло четыре стеклянных кабинки – две у одной стены, две у другой. В потолке было установлено четыре купола из серебристой стали, по одному над каждой кабинкой. Каждый можно было представить себе как огромную сферу из серебристой стали, девять десятых которой скрыто в камне наверху, и виден лишь небольшой кусочек. Ближайшая кабинка справа и дальняя слева стояли тёмными, их стекло потрескалось странными узорами. В ближайшей кабинке слева стоял мёртвый мужчина, освещённый каким-то невидимым источником света. Его плоть была всех оттенков гниения, частично отслаивалась от костей, некоторые уже отвалились, но всё же висели безо всякой поддержки на полпути к забрызганному останками полу. Он был привязан к стене чем-то вроде упряжи. В последней кабинке находился доктор Тэпрут, неподвижный, как труп, с выражением тревоги на узком лице, руки скрещены, длинные пальцы полусогнуты. Он выглядел примерно так же, как в прошлый раз, когда я видел его во плоти. На чёрном плаще директора цирка виднелись пятна пыли, на груди белая рубашка с перламутровыми пуговицами.

– Что с ним такое? – спросил Снорри.

– Он застрял во времени, – сказал я. – Вклеен в одно мгновение.

– А этот? – Хеннан скривился, глядя на гниющий труп.

– Думаю, он либо застрял не настолько прочно, и время всё-таки текло вокруг него, просто очень медленно, или же машина включилась и запечатлела его таким.

– Машина? – спросила Кара.

Я кивнул на серебристые купола.

– Вон те, наверное.

Снорри подошёл к кабинке Тэпрута и открыл дверь, помедлив, чтобы подивиться на такой большой, плоский и чистый кусок стекла. Он протянул руку к Тэпруту, и я порадовался, заметив, как он колеблется. Оказалось, что Снорри мне нравится больше, когда демонстрирует хотя бы какие-то признаки нервозности. Его пальцы встретили сопротивление, и он нахмурился. Потом толкнул, и его рука будто бы скользнула по какому-то второму листу стекла, на этот раз изогнутому и не отражающему света.

– Я не могу к нему прикоснуться.

– Можешь разбить стекло? – спросил я.

Снорри нахмурился.

– Сомневаюсь, что тут вообще есть стекло… не чувствуется… вообще ничего. Я просто не могу его коснуться.

Подошла Кара и встала рядом со Снорри – как и большинство людей, она рядом с ним казалась крошечной.

– Если он заперт во времени, а там, где мы, время течёт… тогда должна быть граница между этими районами, барьер, через который ничто не может пройти, поскольку там нет времени, в котором это можно сделать. Бессмысленно было бы пытаться разбить такую стену – там слово "разбить" не будет иметь никакого значения. – Она наморщила лоб, сжала губы в тонкую линию. – Даже свет от него не должен долетать до нас… возможно, машина проецирует последнее его изображение для тех, кто снаружи.

– Что ж, мы ведь здесь, чтобы спасти его? Так что нам стоит поторопиться, или уходить. – Мне не особенно нравилась эта нора Зодчих с пульсирующим красным светом, застывшим трупом и единственным выходом, который легко заблокировать. На самом деле после опыта с Крптипскими копями я был бы рад никогда не оказываться под землёй, пока не наступит время, когда меня опустят туда в гробу. – Ударь туда топором, Снорри. По-северному!

– Должен быть какой-то способ освободить его… – Кара начала ходить вокруг кабинки, словно стекло при ближайшем рассмотрении могло выдать больше информации.

Я оставил её и оглянулся на запертый во времени труп, чтобы убедиться, что тот не шевелится. Потом подошёл к двери. Если вёльва тронет что-нибудь, отчего металлический диск хоть качнётся на своих петлях, то я буду первым, кто выскочит, прежде чем проход закроется. Я стоял у стены, зевнул, почесал между ног и снова взглянул на труп. По-прежнему в том же положении…

Кара прибегла к своим чарам, потерпела неудачу и тихо ругалась на старом норсийском к тому времени, как я заметил маленькие серебристые кнопочки на внутренней поверхности двери – сетку из девяти штук ближе к середине. Я немного подождал. Кара приложила руки к невидимой поверхности, окружавшей Тэпрута, плотно зажмурила глаза и начала концентрироваться. Спустя две минуты я увидел пот у неё на лбу – словно капельки крови в пульсирующем красном свете. Спустя ещё минуту она уже дрожала от напряжения.

– Хруга ускит'р! – Кара всплеснула руками. – Дай мне чёртов топор. – Она протянула руку к Хель, и Снорри убрал топор подальше.