Осиное гнездо

Это радиолокационная станция слежения, сокращенно РЛС. Советский союз угрохал миллиарды рублей на ее строительство. Ни в одной стране Европы не было и нет такого сооружения. Советский союз так страстно мечтающий освободить народы Европы от капитализма силой оружия, возводил сооружение, глаза которого способны были увидеть даже муху, поднимающуюся в воздух над территорией Германии, Франции, Англии, не то что самолет.

И вот какая-то свободолюбивая медицинская сестра взбудоражила жителей Мукачева экологической катастрофой, грозящей бедой, которую несет эта РЛС, организовала массовые демонстрации в защиту чистого воздуха, зародила в них ненависть к гигантскому сооружению, как к инородному телу, и введение в строй гигантской дорогостоящей станции притормози лось.

«Вот оно это здание, с разбитыми окнами, растащенным оборудованием, стоит, как укор нашей безалаберности, безмозглости, — думал Дмитрий Алексеевич, — и депутаты от нашей области поддались общему разрушительному настроению, мучили Горбачева разными вопросами по поводу этой РЛС, не соображая, какие деньги мы бы сейчас гребли, обслуживая аэродромы всей Европы. Украина хочет стать независимой. Уже декларацию приняли депутаты — вчерашние коммунисты. Что это за коммунисты? Три славянские народы, близкие по духу и языку, должны жить вместе».

Автобус уже миновал зону видимости разрушенной РЛС, а он все поворачивал голову, как бы прощаясь с ней. Еще бы! Во время митингов перед зданием он и сам присутствовал среди митингующих и пытался уговорить, но не тут-то было. Его чуть не отколошматили бабы. «И во всем телевидение виновато. Это оно демонстрировало всякие митинги из Вильнюса, Баку, Тбилиси и Нагорного Карабаха. Закарпатцы — дисциплинированный народ, к этому их приучили венгры, австрийцы. Сами не додумались бы до такого. Но дурной пример — заразительный. Если была бы возможность снова пробраться к пульту управления, если не областью, то хотя бы районом, можно было бы жить припеваючи. С таким народом не пропадешь».

4

Уже было совершенно темно, когда автобус остановился на станции в Бычково. Дискалюк вышел и направился в зал ожидания на всякий случай посмотреть расписание автобусов в сторону Рахова. Это был его первый автобусный маршрут после долгих лет езды на служебной машине. От общественного транспорта он настолько отвык, что для него автобус существовал только на бумаге, а механизм движения, тем более расписание движения автобусов, вообще для него — темный лес.

В зале ожидания он с удовольствием прочитал плакат: «Наша цель — коммунизм» и стал разглядывать расписание, в котором он никак не мог разобраться.

— Извините, — обратился он к незнакомому человеку, довольно интеллигентному на вид, с короткими усами, — я вот тут никак не разберусь в этой глупой схеме движения автобусов. Если сесть на этой остановке, то куда я могу попасть: в Ужгород или в Рахов?

— Смотря, куда вам надо?

— Это философский ответ, молодой человек, а я хотел бы получить конкретный ответ. Я старше вас, поэтому извольте отвечать с комсомольским огоньком, — рубанул Дискалюк, совершенно забыв, что он уже не инструктор обкома партии.

— Я тебе так скажу, господин…

— Я не господин, я — товарищ, — захлопал глазами Дмитрий Алексеевич.

— Кончилась ваша эта лафа, товарищ. Знаем мы вас, болтунов неугомонных. А чего ты вдруг расписанием стал интересоваться «товарищ», га-га-га! Отобрали «Волгу», да? Давно пора. Фу, какая жирная бульдожья морда, даже смотреть противно: вырвать может.

Дискалюк покраснел от обиды и страха. Так с ним никто не разговаривал вот уже двадцать лет. «Значит дела плохи, — подумал он, — надо удирать. С расписанием потом разберусь. Как он мог меня узнать? Значит, надо удирать».

— Закурите, — сказал он примирительно, — очевидно, вы меня за кого-то принимаете, а я вовсе не тот.

— Тот, тот. Съездить бы тебе по жирной физиономии, сразу признался бы, что ты сын кухарки, которую твой Бог Ленин советовал ставить во главе государства. Коммуняки кровавые, наконец-то, вам пришел конец. Как я рад, ты представить себе не можешь. А теперь чеши отсюда, гадина жирная. Впрочем, мы еще встретимся.

Дискалюк вышел в темноту, осторожно оглядываясь во все стороны и побрел по направлению к дому, где у него жила мать Авдотья Семеновна, щупленькая старушка с вставленными зубами, которые она на ночь снимала и ставила в чашку с подсоленной водой.

В небольшом, но добротном деревянном доме, сработанном строителями еще пять лет тому, когда он, инструктор обкома партии скромно намекнул первому секретарю Раховского райкома партии Габору, что неплохо было бы помочь его старенькой матери капитально отремонтировать ветхий домик по адресу Ленинский тупик, 28. Первый секретарь Габор, хоть формально и не зависел от Дискалюка, но был сообразительный мужик, и зная, что мнение о его работе формируют именно такие, как Дискалюк, не стал ссылаться на занятость и трудности со стройматериалами и финансированием. Он сделал капитальный ремонт по-королевски.