Осиновый крест урядника Жигина

Сообщила она, что на Первом Парфеновском прииске давно уже творятся темные дела, а с недавних пор появились там неизвестные люди, которые в сговоре с управляющим Савочкиным, и готовятся они вывезти золото, которое по осени не вывезли из-за бездорожья. Но вывезти его желают так, чтобы обоз сопровождали служивые люди. По дороге на обоз нападут, служивых, понятное дело, перебьют, золото заберут, а хозяин, господин Парфенов, ни о чем не догадываясь, получит страховую выплату. Одним из служивых, кто обоз будет сопровождать, решили взять урядника Жигина, потому что ближе, кроме станового пристава, никакого чина нет. А чтобы Жигина привязать к этому делу, как бычка на веревочке, они умыкнули его супругу. Сначала вместе с мальчонкой хотели выкрасть, но мальчонка преставился, и пришлось увозить одну Василису. Где она сейчас находится, где ее содержат, Марфа не знала, но уверяла, что ведомо ей доподлинно: вся эта отчаянная ватага соберется в ближайшие дни на прииске, и если желает Жигин о судьбе своей супруги узнать, прямой ему путь на Первый Парфеновский. Но пусть только один едет, как будто по обычным делам, если полиция пожалует целым отрядом, темные люди так спрячутся, что найти их будет невозможно. И пусть узнает Жигин, а после Марфе расскажет, что это за люди, кто у них главный — все узнает, что удастся, а заодно и Василису попробует выручить. Урядник только руками развел, слушая бойкую девицу: да как же я один, без всякой помощи, управлюсь? Они меня расщелкнут, как тыквенную семечку, и шелуху выплюнут! Не расщелкнут, заверила Марфа, я тебе охранную грамоту выдам, такую грамоту, что они и Василису вернут, и тебя с миром отпустят. Только эту грамоту на две части надо разделить и в разные потайные места спрятать. Как туго придется, предъяви первую половину главному и требуй, чтобы Василису отпустили; когда отпустят, вторую половину получат. Дело, конечно, опасное, рисковое, да только иначе никак нельзя. По-другому Марфа не может помочь Жигину, пусть уж он сам выкручивается, чтобы не обманули. А как выкручиваться — тут она ему не подсказчица, она в полиции не служила.

Конечно, если по здравому рассудить, полную ахинею несла девица, и следовало выставить ее за порог, пригрозить, чтобы она больше на глаза не попадалась, да только Жигин, как тонущий в трясине, когда вонючая жижа под нижнюю губу подходит, готов был ухватиться хоть за тонкую веточку, хоть за листочек.

Вот и ухватился.

А когда Марфа положила перед ним бумагу, на которой был нарисован путь до тайника старшего Парфенова, и рассказала про сам тайник, он окончательно укрепился в своем решении, что надо непременно ехать.

И поехал.

— А почему ты этому Расторгуеву про бумагу не сказал?! — от удивления Земляницын даже полено выронил, которое собирался засунуть в печку. — Теперь бы дома уже лежал, и жена под боком!

— Думал я про это и чуть слабину не дал, едва не проговорился. Да вовремя язык прикусил. Мы ведь с тобой ничегошеньки про них не знаем. Кто такие, откуда, какие у них замыслы, может, им эта бумага и не нужна вовсе. Неужели Савочкин дорогу до тайника не знает?! Одно нам только известно, что собирались они золото под нашей охраной отправить. Зачем мудрят?

— Да не мудрят они, я тоже поначалу думал — чего уж проще: когда обоз пойдет, в какое время, они узнают, народу у них достаточно, ну и караульте в удобном месте, налетайте, как коршуны. Да только казаки-то, если вызовут их обоз охранять, не промах, видел я казачков в деле, могут и отбиться, а если уж не отобьются, не повезет, сколько они варнаков нащелкают… Останутся Расторгуев с Савочкиным без войска, а им еще много чего сделать надо будет — и обоз отогнать, и золото спрятать или вывезти его куда подальше. Нет, не мудрят они, а стараются наверняка делать, чтоб ни сучка ни задоринки… Вот поехали бы мы с этим обозом, и что они могли с нами сотворить?

— Да патроны бы сварили — и вся недолга.

— Как это — сварили?

— А как пельмени варят, в кипятке. Поварил их, вытащил, обсушил и щелкай после курком, хоть до посинения — все равно не выстрелит. Да чего угодно можно придумать, чтобы голыми руками взять, наверняка, как ты говоришь. Теперь у меня на этот счет и сомнений не осталось. Одно плохо — не знаем мы про них ничего.

— Так давай спросим! — вскрикнул Земляницын. — Хороший слуга больше хозяина порой знает!

Метнулся к двери, распахнул ее и крикнул:

— Комлев, тащи его сюда! Да живей шевелись, ноги-то не связаны!

Варнака затащили в избушку, усадили на сосновую чурку, прислонив спиной к стене, и Земляницын, не сказав ни слова, сшиб с него шапку, ухватил пятерней за волосы, и круглое бревно три раза подряд глухо отозвалось от крепких ударов затылком.

— Это еще так, на закуску, дальше хуже будет, — предупредил Земляницын, снял чашку со свечкой и поднес ее к самому лицу варнака, — вы гляньте на его, молодой совсем, а уже разбоем занялся! Отвечай, сукин кот, кто вы такие, кто такой Расторгуев и как вы сюда попали? Быстро отвечай, пока я не разозлился!