Клейкой клятвой липнут почки,Вот звезда скатилась:Это мать сказала дочке,Чтоб не торопилась.– Подожди,– шепнула внятноНеба половина,И ответил шелест скатный:– Мне бы только сына...Стану я совсем другоюЖизнью величаться.Будет зыбка под ногоюЛегкою качаться.Будет муж прямой и дикийКротким и послушным,Без него, как в черной книге,Страшно в мире душном...Подмигнув, на полусловеЗапнулась зарница.Старший брат нахмурил брови,Жалится сестрица.Ветер бархатный крыластыйДует в дудку тоже:Чтобы мальчик был лобастый,На двоих похожий.Спросит гром своих знакомых:– Вы, грома, видали,Чтобы липу до черемухЗамуж выдавали?Да из свежих одиночествЛеса – крики пташьи.Свахи-птицы свищут почестьЛьстивую Наташе.И к губам такие липнутКлятвы, что по честиВ конском топоте погибнутьМчатся очи вместе.Все ее торопят часто:– Ясная Наташа,Выходи, за наше счастье,За здоровье наше!
2 мая 1937
***
На меня нацелилась груша да черемуха -Силою рассыпчатой бьет меня без промаха.Кисти вместе с звездами, звезды вместе с кистями,-Что за двоевластье там? В чьем соцветьи истина?С цвету ли, с размаха ли бьет воздушно-целымиВ воздух убиваемый кистенями белыми.И двойного запаха сладость неуживчива:Борется и тянется – смешана, обрывчива.
4 мая 1937
<Стихи к H. Штемпель>
1К пустой земле невольно припадая,Неравномерной сладкою походкойОна идет – чуть-чуть опережаяПодругу быструю и юношу-погодка.Ее влечет стесненная свободаОдушевляющего недостатка,И, может статься, ясная догадкаВ ее походке хочет задержаться -О том, что эта вешняя погодаДля нас – праматерь гробового свода,И это будет вечно начинаться.2Есть женщины сырой земле родные,И каждый шаг их – гулкое рыданье,Сопровождать воскресших и впервыеПриветствовать умерших – их призванье.И ласки требовать от них преступно,И расставаться с ними непосильно.Сегодня – ангел, завтра – червь могильный,А послезавтра только очертанье...Что было поступь – станет недоступно...Цветы бессмертны, небо целокупно,И все, что будет,– только обещанье.