Оскал столицы

— Загадочные, поспешные, утренние исчезновения Джерка Хилла раскрыты! — гордо анонсировала Аиша. — По утрам он ошивается в лавке странных товаров. Что, неужели завезли новую партию поделок женских фигурок из эльфийской республики?

Выглядела она довольно странно: в черноволосом парике, бейсболке и маске, позаимствованной у Син. Если принцесса не хотела привлекать внимание, ей катастрофически это не удалось. Весь её облик вопил — перед вами таинственная девушка из высшего общества. С охраной из могучих мужиков в доспехах. Хорошо, хотя бы прикрытых накидками без опознавательных нашивок.

А сарказм её строился на продаваемых в лавке каучуковых изделий: от тапочек до женских фигурок, вылепленных и заботливо уложенных на витринах. Ценность их сомнительна: каучук при жаре расплывается и липнет, а в холод трескается, приходится извращаться с хранением. Но спрос на такие поделки был. Временами ажиотажный.

— Риас Гремори искал в полный рост, — нагло ответил я, цапая Аишу за руку и касаясь щеки утренним чмоком, — девушка с очень большим сердцем никогда не останется без внимания.

Аиша собиралась обидеться, потом передумала, затем вспомнила зачем она здесь.

— Ты удрал, а нам скоро в парном дуэте выступать! — вознегодовала она, — мэтр Корилий через час будет стучать в мои двери.

— Ты бы видела, как я носки с утра надеваю, — молодцевато приосанился я, — ни одни танцы не сравнятся. Да если хочешь знать: в моем дворе лучше меня пасодобль только пьяный Колян танцует.

— А что такое твой этот пасадобль? — Аиша не упустила случая расширить свои знания, услышав незнакомое слово.

Я задумался как объяснить ей смысл горячего латиноамериканского танца.

— Помнишь я объяснял тебе выражение «ты ходишь по охрененно тонкому льду»?

В Шайне не сказать, чтобы лёд не видели. Лицезрели: на торговых складах и прилавках. Маги воды стабильно на это зарабатывали. Но широко и массово конечно нет. В январе пару раз в Самуре минус десять при ветре с ледников бывало, но и только. В Тритикаме, как я посмотрел, стабильно около нуля и снег пару раз на полчаса нехотя падал, тотчас тая.

Ледовых катков не было, главная река Трит замерзала однажды в 536 году, но там вообще всё плохо было. Паршивый выдался год с извержениями вулканов и другой хренотенью вроде прорыва демонов, где-то у эльфов и гномов. Не до катаний на льду было.

Так что, когда я разок, про хождение на тонком льду, украл идиому у Гая Ричи, закономерно девчули объяснения потребовали.

Объяснение строилось на гипотетической ситуации: поженились мы втроем, живем дружно и счастливо в моем большом родном королевстве, но уезжаю я по делам, скажем на Всемирный совет королей на месяц. Возвращаюсь, захожу к девчулям узнать, как они тут жили без меня, они рассказывают: принцесса купила новый артефакт ценою в пол-казны, Кая объявила войну Эсвании, вместе они поубивали на дуэли пару десятков аристо и спалили злачный квартал с куртизанками. Правда огонь не разбирает — сгорело полстолицы. Меня к концу новостей ноги не держат, подкашиваются, я падаю и говорю, что они ходят по охрененно тонкому льду.

Они весело посмеялись над этой фантастической историей и что-то кажется даже поняли.

— Пасодобль, когда ты танцуешь на охрененно тонком льду. — подытожил я. — Но сама понимаешь такие танцы в нашей программе только с шестнадцати начнутся. Однако прямо сейчас готов продемонстрировать тебе зрелище не менее увлекательное.

Она задрала свой любопытный носик на меня.

— Что ты знаешь о лиломолах?

— Эм, реликтовый эндемик-монстроборец южно-западного Шайна, — принялась прилежно вспоминать принцесса, — ас маскировки, любимое дерево лилейное, но может обживать и другие на искаженных полянах. Шесть длинных лап, две из них складывающиеся пилолапы, тело от метра до полутора длиной. С небольшими крыльями, искусно замаскированными под брюхом. Нейтрален и даже дружелюбен к людям, хотя на глаза старается не попадаться. Забавный факт, если ты ему понравился, лиломол выражая свою расположенность, поднимает свою конечность вверх.

А так это не случайно он лапку поднял передо мной.

— Самурский лиломол даже спас одного Создателя, — продолжила принцесса, — имя его…

Она нахмурила лобик. Мне тоже почему-то не удалось вспомнить: что-то мелькало в памяти, но смутно.

— Да неважно, — махнул я рукой, — в общем только захожу на Шигото, там зверинец и в клетке с подписью «монстр» сидит наш самурский лиломол.

— Как это низко, — возмутилась Аиша, — я велю отрубить живодеру руки!

Я уже эту наглую блондиночку изучил: нет, повеление про рубку она озвучит, гвардейцы потащат упирающего и вопящего торговца на казнь, брызги соплей и жалобные стоны разорвут даже базарный гам, и тут она смилуется. То есть даст выбор: или прям зло-зло или маленькое зло в виде штрафа. Это политика такая, по учебнику ихнего Макиавелли, Клита Длиннобородого. Если сразу штраф торговцу выписать, он обидку затаит. Ежели она его помилует от казни суровой, он с радостью монеты отдаст, еще и славить будет доброту неземную её высочества.