Оскар

Кое-где далеко, очень далеко, виднелась слабая полоска противоположного берега, а местами солнечная вода длилась до самого горизонта.

– Ух ты! А ведь море-то, оно ведь ещё больше этого залива будет, верно, дед?!

– Верно. И чуток солёное, не попьёшь в нём при случае. А тут водичка пресная, как в речке. Дело привычное.

Грузовик гудел, неспешно пробираясь по сухой песчаной колее.

Люди в азарте отстёгивали кузовной брезент и по бортам, задирали его повыше, крепили кое-как верёвочками, штатными ремешками, лишь бы успевать рассматривать свою новую жизнь подробнее.

– Дома! Вон! Смотри! Крыши драночные! Через дорогу, у леса!

– Камышом крытые, которые подлиннее-то, у самой воды.

– И красные крыши тоже есть! Черепичные, те повыше.

– А на берегу – лодки! Много! Чудные какие лодки-то, огромные!

– Аисты! Смотрите, аисты! На столбах сидят, не боятся! Вот это да!

– И сети сушатся, смотрите! На ветру, на вешалах! Совсем как у нас на озере!

Домов по левую руку становилось больше.

Они стояли возле воды ровные, спокойные, тихие.

Машина фыркнула последний раз, съехала с дороги и встала посреди улицы.

– А ну, вылазь, товарищи вновь прибывшие переселенцы! И не разбегаться никому никуда по своим делам, всем строиться. Перекличка! Учёт будет строгий.

Говорить одноглазый умел.

Сверкать оставшимся глазом у него тоже получалось неплохо.

Мария усмехнулась.

С Викторовичем, кажется, колхозникам повезло.

– Маша! Маша! Я здесь!

К машине со всех ног неслась крепенькая розовощёкая Томка.

Растолкала стоявших вокруг грузовика людей, с разбега бросилась обниматься, заревела, уткнувшись кудрявой головой в жакет Марии.

– Я уж думала, что не увидимся больше, что разошлись, не найдёмся! Ма-ашка!

Заревела ещё громче, счастливо, в голос, не стесняясь никого вокруг.

Замахала руками.

– Это же моя подруга самая лучшая, Мария! Приехала! Машка, какая же ты молодчина!

Всхлипывала, кривилась в улыбке пухлыми детским губами.

Мария обняла девчонку.

– Ну, ну, успокойся, люди вон смотрят.

Томка упрямо топнула по песку.

– Ну и что?! Пусть смотрят, пусть знают! Ты у меня самая лучшая! Ма-а-шка!

В стороне от неожиданно громкого концерта, одноглазый, качаясь на каблуках блестящих сапог, с удивлённым восхищением качал головой.

Мария показала ему язык и отвернулась.

Шумели в основном те, кто только что приехал.

Кто подошёл посмотреть на новичков, молча стояли в сторонке, не ожидая ничего хорошего. Взгляды были пристальные, не совсем добрые, люди, уже успевшие переночевать в посёлке ночь или две, настроены были при надобности защищать то, что уже несколько суток считали своим.

Дома, лодки, сети, найденные тарелки.

Они-то уже сделали выбор, нашли, взяли нужное, а эти…

Человек двадцать на песке, на траве главной улицы. Приехавших – чуть меньше.

Одни – уже с уверенностью трудного и правильного выбора, другие – пока только с небогатыми вещичками.

Одеты все почти одинаково.

Кофточки, давние пиджаки, гимнастёрки, кто-то был ещё по-походному, с запасом на погоду, одет в телогрейку. Мужики – все в сапогах, кто в кирзачах, некоторые – в хромовых.

Но светило почти летнее солнце.

В толпе старожилов выделялся высокий молчаливый старик в светлой косоворотке. Он держал за руку белобрысого мальца лет шести, одетого в вельветовую курточку, шаровары, в тельняшку, со странными большими очками в чёрной оправе, и с поломанной мичманкой на голове.

Рядом с ними, похожая спокойствием взгляда на старика, но улыбаясь, стояла бабушка в платье, в переднике и с плотно повязанным пёстреньким платочком на голове.

Несколько возрастных баб, хмурых, с одинаково сильными руками и тоже в платках.

Пряталась за ними рослая голенастая девчонка, лет пятнадцати, с тощей косичкой, хромоножка; морщилась, часто переминаясь с ноги на ногу, с любопытством рассматривала новых людей.

Молодые мужики крепкой компанией стояли в стороне от всех, курили, смачно плевали на песок, тоже молча.

Одноглазый, как только выскочил из кабины грузовика, принялся жать руки мужикам, пересмеиваться по-свойски с женщинами.

– Ну что, давайте порешаем текущие вопросы, а знакомиться с новенькими будете потом! Лады?!

Одноглазый не ждал одобрения своим словам, а тем более возражений.

– Я вчера вас предупредил, что привезу ещё воду, просил принести к моему приезду сюда пустые бидоны. Принесли?

– А то как же! Вот, принимай!

– Держи, начальник!

– Без всякого ущерба! Целенький бидончик возвращаю!

– Меняю. Тем, кто приехал сегодня – десять бидонов воды, и ещё десять на всех остальных, ранее приехавших!

Визгливо зашумели бабы, смешались все не по срокам.

– По справедливости надо!

Одноглазый внезапно ощерился, повысил голос.

– Имейте совесть, они же уже ваши товарищи! Одно дело делаем! Им тоже не меньше вашего вода нужна. Объясняйте всё как есть, знакомьтесь, рассказывайте новичкам, как здесь всё обстоит.

Пустые молочные бидоны подавали в кузов, кудрявый водитель принимал их, считал, отдавал вниз полные, с водой.

– Всё, начальник, ажур! По списку, полный порядок!

Водитель спрыгнул на песок, закрыл, поправил брезентовый тент, вытер руки о штаны.

– Ну что, поехали?

– Поехали!