Оскар. Проклятие Блэксберри (СИ)

По лицу Чарли стекала кровь, открытая рана на лбу сочилась. В ней застряли осколки стекла. Он развел руками, согнул колени, прищурил пострадавший глаз и стал похож на клоуна, разыгрывающего нелепую сценку. Кровь обрамляла рот с кривой усмешкой.

— Отвали! Не трогай меня! — угрожающе прохрипела Лора.

— Все пути ведут к свиданию[1], — он медленно направился к ней. — Кто все эти люди, детка? Твои друзья? — Чарли рассматривал портреты и фотографии, висящие вдоль лестницы. От Агаты с маленьким Оскарам до первого хозяина дома — лорда Огастеса Голдендарка.

Лора начала вставать, не отводя от него глаз.

— А-а-а! я не разрешаю. Сиди на месте, Лора. Ух! А это здесь откуда? — он ткнул пальцем в юного близнеца, поливающего цветы. — Ну ты и чертовка, Лора!

Она не понимала его интереса, поэтому просто кивала, пытаясь незаметно отползти вверх.

— Значит, ты все-таки скучала по мне. Но почему именно она? Чего ты молчишь? Я к тебе обращаюсь! — Чарли ткнул пальцами в фотографию и запачкал ее кровью.

— Я… не понимаю, что ты хочешь.

— Ц-ц-ц. Не ври мне, Лора. Я этого так не люблю! — он покачал кровавым пальцем, как маятником. — Зачем ты забрала ее?

— Что ты говоришь?

— Это единственная фотография моего папы в детстве. Зачем ты повесила ее к этим фрикам?

Лора испугалась, осознав, насколько он обезумел.

— Я никогда не видела этой фотографии у тебя. Она вообще с тобой никак не связана.

Он шагнул вверх, Лора отползла дальше.

— Маленькая лгунья. Придется тебя наказать.

Нужно его отвлечь. Как только он размякнет, я убегу, решила она.

— Как ты нашел меня, Чарли?

— От меня нельзя убежать, Лора. Ты еще не поняла этого?

— Да. Верно. И все-таки, как ты это сделал?

Он улыбнулся и поклонился.

— Спасибо твоей маме. Наконец-то она приняла правильную сторону.

«Ах, мама! Я тебя ненавижу!»

— Ты же не думала, что я позволю тебе растить моего ребенка БЕЗ МЕНЯ?! — последние слова он прокричал.

«Пусть лучше убьет меня, нас обоих, чем я вернусь в этот ад».

— Это не твой ребенок, — уверенно сказала она.

— Лора, Лора, не лги мне.

— Я не лгу. Ты же и сам это знаешь. Ты всегда чувствовал. Подозревал кого-то. Так вот. Ты был прав.

Лицо Чарли стало еще краснее и напоминало помидор, облитый кровью.

— Чт…

Пока он столбенел от шока, Лора ломанулась вверх, зовя Эмму. Комната Оскара пустовала, и не осталось другого выхода, кроме двери на чердак. Она кинулась к ней. Чарли вышел из оцепенения и побежал следом, вопя:

— Кто он? Билл? Это Билл? Ах ты, дрянь!!!

На чердаке было почти так же темно, как в подвале, свет из окна прятался за шкафом. Лора открыла люк в полу, а сама залезла под кровать. Появился озлобленный Чарли. Он вляпался в паутину, что липкими белыми нитями легла на голову, будто маска привидения.

— Ну все, Лора. Ты хотела разбудить во мне зверя, считай, тебе это удалось!

Чарли пнул табуретку и заглянул под стол.

— От меня не спрячешься. Лоооо-раааа….

Распахнул дверцы шкафа, затем попытался сдвинуть его и запустить дневной свет. Вдруг Чарли упал и схватился за голову, словно кто-то его ударил.

— Нет! Что ты? Кто ты? — заговорил он с собой. — Ни за что. Я тебе ее не отдам — она моя! Моя!

Чарли подпрыгнул и развернулся. Лора увидела, что он нарисовал кровью на лице кошачьи усы.

— Начинается веселье — не найти тебе спасение!

Чарли двинулся на нее.

[1] «Все пути ведут к свиданию», — фраза, которую повторяет Элинор, героиня «Призрака дома на холме» Ширли Джексон.

Часть 3. Плачущие ангелы. Интермедия 8

1890 год.

Инферналис сражалась с оковами, лежа на полу. По бокам от нее лежали мертвые леди Изабелла и Розалинда. Души еще не покинули их тела, но готовились отправиться на тот свет. Румянец сиял на щеках. Патриция продолжала плакать в люльке.

Лорд Голдендарк склонился над Инферналис. Ее глаза наполнились ужасом. Она не понимала, что ее ждет, не могла придумать ничего более ужасного, чем то, что он сотворил с ней. Лорд стал вырезать знаки Дьявола на ее груди. Крики только подбадривали его, вместо них он слышал аплодисменты. Затем те же знаки вырезал на груди супруги и дочери, и они молчаливо приняли осквернение их тел. В конце концов, какое это имело значение, если он уже осквернил их души?