Оскар Уайльд, или Правда масок

Свое творчество, как и свой грех, необходимо выстрадать.

К кому, как не к Уайльду, более всего относятся эти слова?

Позор оборачивается славой,

когда в результате рождается «De Profundis»[546].

Сойдя на берег, он первым делом вручил Россу рукопись «De Profundis» и отправился в отель «Сэндвич», где его ожидал завтрак. Устроившись в гостинице, он написал «Сфинксу» о том, какую радость доставили ему несколько часов, проведенные в ее обществе; он сообщил ей свое новое имя, заимствованное из фантастического романа прадядюшки Чарлза Мэтьюрина: «Я записался в отеле как Себастьян Мельмот — не эсквайр, а мсье Себастьян Мельмот. И еще я решил, что будет лучше, если Робби назовется Реджинальдом Тернером, а Реджи — Р. Б. Россом. Пусть уж все живут под чужими именами»[547].

Затем он отправился на прогулку в обществе своих верных друзей, и они дошли до местечка Арк-ля-Батай, находящегося в шести километрах от Дьеппа. Уайльд жадно наслаждался видами живой природы, любовался стенами старого замка и говорил лишь о Редингской тюрьме и своей жизни заключенного. Тюрьма в его рассказе превратилась в волшебный замок, эльфом-хранителем которого был майор Нельсон. Весь охваченный радостью свободы, солнца и жизни, он словно забыл свои страдания: «Пишу коротко, потому что пошаливают нервы — чудо вновь открывшегося мира ошеломило меня. Я чувствую себя восставшим из мертвых. Солнце и море кажутся мне чем-то небывалым»[548]. 24 мая он пригласил Люнье-По, этого «Тетрарха иудейского», оказать ему честь и приехать к нему назавтра отобедать. Люнье-По с восторгом принял приглашение, и Уайльд поспешил поделиться рассказом об этой исторической встрече с Мором Эйди: «Люнье-По обедал сегодня вместе с нами, и я был покорен. Я и предположить не мог, что он так молод и так красив. Я ожидал увидеть болезненную копию великого поэта, которого Америка приговорила к смерти за то, что все его стихи состоят исключительно из этих трех чудесных элементов: Любви, Музыки и Боли. Я твердо дал ему понять, что он ни в коем случае не должен давать никаких интервью и разглашать касающиеся меня детали: мое новое имя, место проживания, изменения во внешнем облике и так далее»[549].

Во французской прессе прошло сообщение об освобождении Оскара Уайльда. «Фигаро» наградила его титулом сэра и сообщила, что Уайльд находится в Париже, в то время как другие предполагают, что он отдыхает в Дьеппе. Дуглас же, живший в Париже, принимал журналистов, которые не могли удержаться от иронии по поводу его наряда: «Лорд Альфред Дуглас все же позволяет себя побеспокоить. Он выходит к нам одетым в богато расшитую шелковую майку и в такие же шелковые панталоны нежного цвета». Это не помешало ему встать на защиту Уайльда, заметив, что в Люксембургском саду скоро будет установлен бюст Верлена, а в Англии все молодые литераторы стараются походить на автора «Портрета Дориана Грея». Он опроверг слухи о якобы имевшей место дуэли и с иронией заметил, что журналистам, видимо, придется довольствоваться слухами о сражениях Монтескью против Анри де Ренье и Люнье-По против Катюля Мендеса.

В понедельник 24 мая 1897 года «Дейли кроникл» опубликовала статью, озаглавленную «Тюремный охранник наказан за гуманный поступок». В газете публиковалось письмо Томаса Мартина, уволенного из Рединга за то, что он угостил печеньем двенадцатилетнего ребенка: «Пожалев несчастного маленького мальчика — к которому в любом случае никак нельзя было относиться как к преступнику, — я дал ему печенья». Мартин уверял, что впервые передал еду заключенному и что только отчаяние ребенка побудило его нарушить тюремный порядок. Конечно, Мартин ни словом не обмолвился о том, что оказывал Уайльду аналогичные услуги. Из того же номера газеты можно узнать, что в Англии тогда не существовало закона, запрещающего двенадцатичасовой и более продолжительный рабочий день на угольных шахтах. И даже после гибели двух молодых шахтеров, которым было по семнадцать, Палата общин сочла, что замечания инспектора по труду достаточно, чтобы покончить с подобным злоупотреблением! Приведенный пример произвола и бесчеловечности помогает лучше понять, какие мучения приходилось терпеть заключенным, в частности Уайльду, в английской тюрьме. Прочитав эту статью, Уайльд, исполненный решимости изменить свою жизнь и проникшийся верой в очищение через страдание, написал в «Дейли кроникл» письмо.