Оскар Уайльд, или Правда масок

Уайльд начал переписываться с известной актрисой Мэри Андерсон, которая попросила у него пьесу. «Всякая хорошая пьеса представляет собой сочетание поэтического вымысла и актерского практического знания, которое придает насыщенность сценическому действию и напряженность ситуации, а поэтический эффект — описание — заменяет эффектом драматическим, то есть самой жизнью»[211]. Пьеса называлась «Герцогиня Падуанская», и в ноябре 1882 года Уайльд заключил контракт на пять тысяч долларов. В течение всего сентября, задыхаясь от нью-йоркской жары, они вместе работали над сценарием, и Оскар заявил, что создаст «образ, который позволит воплотить Ваш огромный талант во всем его объеме, Вашу страстность во всей ее глубине и Вашу красоту во всей ее безграничной власти»[212]. Вопреки собственным предположениям он устроился в Бостоне, где на этот раз вызвал значительно более доброжелательное любопытство, чем во время первого приезда. Он заметил, что студенты Гарвардского университета, столь насмешливые прежде, сами предпочитали теперь одеваться в те наряды, которые он пропагандировал. Уайльд посетил с экскурсией университетский городок и не мог сдержать удивления при виде нескольких необыкновенно красиво обставленных студенческих комнат. Его пригласили к себе администраторы, и он мгновенно завоевал их расположение, рассказывая уйму анекдотов из жизни Юга, который все еще как бы продолжал находиться в плену своей собственной проигранной гражданской войны; он рассказывал, как однажды вечером на террасе виллы любовался светом луны: «Как прекрасен этот лунный свет, падающий на воду!» — на что хозяйка дома лишь вздохнула: «Да, действительно красиво, мистер Уайльд, но видели бы вы, как это было до войны!»[213] Тем временем Лилли Лэнгтри продолжала свое триумфальное турне: «Континент настолько огромен, что просто диву даешься; меня завораживает волшебное ощущение переездов через всю страну из одного города в другой, незнакомый ранее комфорт, который оказывается возможным на железной дороге, и конечно же, больше всего — исключительно теплый прием американской публики»[214]. Оскар снова встретился с ней в Галифаксе, засыпал охапками лилий и посвятил ей хвалебную статью, которая появилась 7 ноября 1882 года на страницах «Нью-Йорк уорлд». Он не уставал повторять: «Да, именно из-за таких женщин была разрушена Троя, и они того стоили»[215]. Ее любовником стал американский миллиардер Фредди Гебхардт, который усеял путь актрисы цветами и долларами. Она несколько охладела к верному Уайльду, оставаясь тем не менее очень к нему привязанной: «Необузданная страсть Оскара к красоте, живой или неживой, делает его нетерпимым к любой форме уродства, он инстинктивно начинает ненавидеть и избегать малопривлекательных людей, используя при этом самые выразительные слова, чтобы подчеркнуть свое к ним отвращение»[216].