Осколки

— Сделка, сделка, как банально! А я-то надеялся, ты по мне соскучилась.

— Ага, воображай, — я покосилась на полуразвалившееся полотенце на его бедрах. — Ты что, голышом по улицам пойдешь? И Фальрика пальцем убивать будешь?

Йен вышел из своей клетки и хлопнул меня по плечу, да так что я покачнулась.

— Не принижай себя в моих глазах, девчонка. Я думал, у тебя отличное чувство юмора, а как оказалось… — он выдал характерный звук, полностью описывая мою способность шутить. — Пошли, пока эти придурки не прознали, что я ушел у них прямо из-под носа. Ух, ну и запашок от тебя!

Он меленным шагом направился к трещине в стене, почесывая левый бок, на котором ясно виднелась ярко-красная отметина, оставшаяся после удаления арбалетного болта. Но разве раны так быстро заживают?

— Стой, ты куда? — я нагнала его у самой расщелины и взяла за руку.

— Туда.

— Там же этот, — какое же название дурацкое! — бука.

— Я знаю, поэтому и иду. Надо от него избавиться и отработать свои денежки, которые я так благополучно пропил на прошлой неделе.

Он легко проскользнул внутрь. Я пошла следом.

Факел все еще горел, тускло освещая тройку старых залежавшихся скелетов, к которым я чуть так удачно не присоединилась.

Нет, конечно, я злилась на Йена, но спорить мне с ним не хотелось.

— Расскажи мне про него, — попросила я, наблюдая, как он пытается вытащить факел из стены, расшатывая его в разные стороны.

— Про буку-то?

— Да.

Проводник уперся ногой в камни и резко дернул на себя, коротко хмыкнув.

— Ну, бука, он тот еще засранец, — Йен поднял огонь над головой и внимательно осмотрел старое крыло, а затем присел на корточки и провел пальцами по обнаженным костяным ребрам, торчащим из позвоночника.

— Почему?

Я перекинула крюк в правую руку, с опаской озираясь.

— В него не верят взрослые. Они в него не верят, и поэтому не видят.

— Конечно, а это чудище мне только привиделось, — я поморщилась, вспоминая острые клыки, впивающиеся в мою ногу.

— Ты не слушаешь. Не перебивай. В него не верят взрослые, но все равно рассказывают о нем детям, а те уже всерьез считают его живым монстром, который, если они не будут слушаться, точно придет за ними, затащит в свой мешок и сожрет с потрохами. Эта их вера дает им — да-да, не может же он быть только один! — силы существовать и питаться, но одновременно с этим только дети могут их видеть. Из-за этого бука и пожирает их в первую очередь, а если те выживают и рассказывают все своим дражайшим предкам, то ты знаешь, что случается.

— Они не верят.

— В точку.

— Но я уже не ребенок, почему я его вижу?

Йен усмехнулся и внимательно осмотрел меня с ног до головы таким пристальным взглядом, что щеки сами собой сделались пунцовыми. Черт!

— Каждый взрослеет по-разному, девчонка, и явление тебе сие чудовища доказывает тот факт, что ты еще какой ребенок.

— О, заткнись. Чего мы ждем?

— Как чего? Когда он придет за тобой, конечно же!

* * *

— Издеваешься?

— Исключительно смеюсь. Ай!

Я изловчилась и таки отвесила ему увесистый пинок под зад.

— Тихо!

Йен внезапно застыл и припал к земле, жестом приказывая мне сделать то же самое. Два раза ему повторять не пришлось.

За стеной раздалась ругань.

— Приперлись-таки, — проворчал проводник. — Сколько дней сидели в своей конуре, а тут вдруг решили заявиться, чтоб тебя!

Сдавленно загрохотали по полу тяжелые сапоги. Решетки визгливо скрежетали. Двери распахивали одну за одной, ища Йена, а когда не находили, то снова переругивались друг с другом, а под конец чуть ли не передрались — я слышала, как кулак с характерным хлопком врезался в скулу.

— Что будем делать?

— Подождем. Главное не делать лишнего шума, и они нас не заметят. Эти придурки даже не знают, как шнурки завязывать, куда им догадываться о трещине, которую так успешно скрывает наш «добрый» друг.

Я перевела взгляд чуть выше него и сглотнула.

— Боюсь, без шума не получится…

— А?

В следующую секунду Йена оторвало от земли и изо всех сил шарахнуло о стену.

Он выронил из рук факел. Проводник тут же попытался встать и дать отпор, но невероятно распухший за последние несколько минут монстр припечатал его плоской лапой по голове, и тот свалился на пол.

— Йен!

Я кинулась к нему, но бука (черт возьми, какая глупость!) развернулся на коротких трехпалых ногах и тычком сбил меня с ног.

Я коротко замахнулась крюком.

Железо прошло сквозь монстра как сквозь дым, и чудище отшатнулось назад. Оно не убежало, как в прошлый раз, но вжалось в стену и сверкало своими алыми глазами, думая, как меня сожрать.

Я медленно обошла его по кругу и села возле проводника, тронув его за руку.

— Ты как?

— Хреново, — прогундосил Йен в ответ и сел, морщась от боли. — Холхост бы тебя побрал! В этом свинарнике растерял последнюю сноровку!

— А куда первая делась?

— Пропил, куда ж еще?

Я помогла ему подняться и взяла с пола факел, все еще внимательно наблюдая за притихшим букой, скалящим на меня челюсти.

— Где он?

— А разве ты… Ну да. Вон, слева от тебя прямо у стены.

— Ясно.

— Что будем делать?

Йен открыл рот, чтобы ответить, но тут сзади нас раздался характерный скрежет стали, вынимаемой из ножен. Позади нас стояли два охранника.