Осколки

— Не глупи. Птицы — тупые создания, а совсем не свободные. Даже если бы они были такими, то все равно не познали бы своего счастья. А знаешь почему?

— Дай угадаю: потому что они тупые?

— Вот именно!»

— Итак, ребятки, мы с вами сыграем сейчас в одну интересную игру. Какую? Ну, назовем ее «вопрос-ответ». Я задаю вопросы, а вы, соответственно выдаете мне ответ, ясно? Вот и хорошо. У каждого из вас ровно десять попыток…

— П-почему десять?

Я пересчитал пальцы на руках и скромно улыбнулся.

— М-да. И кто первый? Может быть, ты? — я поставил стул табурет напротив привязанного к креслу дипломата и отложил серп в сторону. — Я считаю, просто отличная кандидатура. Итак, вопрос первый: что ты знаешь о таких, как я?

Его лицо скорчилось. Могу поспорить, он бы ощерился как злобный пес, если бы я заранее не повыбивал ему все зубы. А без них это сделать, как вы знаете, несколько проблематично.

— То же, что и ты, — прохрипел он. — Вы паршивые вонючие ублюдки!

— Неправильный ответ. Вы проиграли, сэр!

Я подождал, пока он прекратит кричать после отличного такого соло безымянным пальцем, и задал второй вопрос:

— Где Морис?

— П-посмотри у себя в заднице, — уже менее уверенно заявило мое «чудо».

— И снова команда тупых идиотов остается далеко позади, — последовал второй прекрасный такой громкий хруст (на этот раз жертвой моей извращенной фантазии стал мизинец).

— А-а-а!

— Да тише ты, тише, мужик, ты чего? Я же тебя не насилую. Так, играемся помаленьку.

Я вздохнул. Посмотрел в окно, за которым на сумеречном небе роились тучи, и пару секунд подождал, пока тот перестанет дрожать, а затем вновь вернулся к своему интересненькому дельцу.

— Нельзя же быть настолько тупым, мой друг. Так ведь и всю игру можно запороть, а на кону как-никак твое здоровье. Хочешь и дальше бегать на четырех лапах по лугу и спокойно кушать травку? — я похлопал его по густой курчавой шевелюре. — А после нашего весьма тесного знакомства кушать ты сможешь только травку, уж будь уверен.

Я сломал ему третий палец.

— За что-о-о-о?!

— Мотивация! Тем более, как оказалось, вопросов у меня к вам не так уж и много, однако ж не оставлять дело недоделанным, так ведь?

Я поднял глаза к потолку, вспоминая, что там у нас дальше по списку.

— Вопрос третий: ты знаешь, кто такая Ева Хансен?

В ответ дипломат испуганно замотал головой. Моя улыбка стала еще шире. Нет, ну это ж надо!.. Да, блин, да, я сломал ему еще два пальца, заканчивая с правой рукой.

Старичок протяжно взвыл. Сначала его тело тряслось как в лихорадке, а потом, немного успокоившись, он взглянул на свою изувеченную конечность и тихо заплакал, сдерживая очередные крики. Как банально, как банально. Всегда одно и то же…

— Я же ответил!

— А я не поверил. Штрафное очко как-никак. Следующая тема — сверхъестественное! Возрадуйтесь же, друзья, потому что на этот вопрос вы просто обязаны знать ответ, а значит, один-таки палец наш дорогой друг-политик сохранит. Итак, толстячок, тут годком ранее пробудилась некая дама с невероятно скверным характером и стала потихоньку уничтожать города один за другим, а чтобы никто не заметил, лепила из трупов оживленцев и наводила своими загребущими костлявыми ручонками морок. Ты знаешь, какой город последним пал от магии этой истерички?

Дипломат отвечать не торопился, поэтому я довольно оскалился и положил руку на его запястье.

— Тарантурские Амбары! — тут же в страхе выпалил он.

Я нахмурился. Значит, Литис — только этот злачный городок в моей памяти кликали Тарантурскими Амбарами. А название-то какое дурацкое, просто ужас!

— По нашим сведениям она до сих пор там, — сглотнув, добавил старичок, исходя потом и потрясая всеми своими восемью подбородками. — Она остановилась. Что-то заставило ее остановиться.

Вот как. А с каждой секундой это неприбыльное для моего кошелька дело становится все интереснее и интереснее. Всегда так: или поразвлечься, или деньжат скопить, среднего в нашей работе порой просто не дано.

— Я даже знаю, что, — задумчиво пробормотал я под нос. — Ладно, политик, чтоб тебя Холхост побрал, задам тебе последний вопрос, а потом — свободен.

— Отвечу. Что есть мочи правду скажу, только отпусти, — тут же взмолился он, но послушно притих, стоило мне только шикнуть.

— Ваши там никакими пророчествами вдруг не заинтересовались?

— Нет. А что?

Гляди-ка, даже сейчас пытается что-то вынюхать. Ну-ну.

— Так я свободен? — после минуты молчания дипломат-политик подался вперед.

— Конечно, свободен, мой добрый друг. В конце концов, что есть свобода, как не смерть?

После своей секунды философства я схватил со стола свой серп и одним махом срубил ему голову. Щекастая кочерыжка, разбрызгивая по моим брюкам кровь, шлепнулась на пол и подкатилась к ногам следующего претендента на приз.