Осколки бури

Задумавшись, я едва не пропустил остров, но вовремя опомнился и пошел снижаться по спирали, сужая круги. Вот и риф, на который мне нужно приземлиться, и я это сделал, правда, с третьего захода: все-таки скала была маловата, а ветер теперь мешал, а не помогал.

– Да, на малых высотах вы, Вейриш, совсем не так хороши, как высоко в поднебесье, – ядовито сказала Фергия, разулась и легко пробежалась по моей спине и хвосту, который я любезно протянул почти до самого острова.

Ей пришлось прыгать, но не слишком далеко, такое расстояние длинноногая колдунья преодолела в один мах. Почему не воспользовалась своей «воздушной дорожкой», интересно? Хотела произвести впечатление на Орскаля? Не исключено…

Чародею пришлось куда сложнее: в своем длинном одеянии и мягких сапожках, совсем не подходящих для ходьбы по мокрой от брызг и потому скользкой чешуе дракона, он несколько раз едва не сорвался в воду. Разуваться, правда, не стал. Может, и правильно сделал: это Фергия к такому привычна, а он, привыкший к гладкому полу и пышным коврам, запросто рассадил бы ступню о мой гребень или встопорщившуюся чешуйку, проливать же кровь без нужды в этом месте не стоило.

Однако Орскаль все-таки преодолел и последнюю преграду, изрядно вымочив одежду. Признаюсь, меня подмывало круто изогнуть хвост наподобие ледяной горки, с которых любят кататься ребятишки на Севере, да и вообще в любых краях, где зимой достаточно холодно, но я не стал. Чешуя-то у меня достаточно гладкая, Орскаль преотлично съехал бы по ней и пролетел невеликое расстояние до суши, если бы не гребень: втянуть его я, увы, не мог, а потому толку от моей идеи не было, если я не желал покалечить чародея.

Когда оба мага оказались на берегу, я развернулся, чтобы лучше видеть происходящее.

– Готов, шодан? – спросила Фергия, а Орскаль недоуменно нахмурился:

– Тебе не нужно подготовиться? Привести в порядок мысли, сосредоточиться?

– Шодан, мысли у меня всегда в порядке – профессия обязывает, а что до сосредоточения… как полагаешь, во время шторма или абордажа у меня так уж много времени на то, чтобы достичь внутреннего умиротворения?

Орскаль недовольно нахмурился, но промолчал. А что поделаешь? Так вот скажет помощница, что вызвать духа не получилось, и как проверишь? Останется разве что пенять на ее… хм… недостаточную сосредоточенность, а что в этом толку?

– Встань вот здесь, шодан, – велела Фергия, вынув из кармана небольшой компас – непристойно дорогая вещь, да еще поди найди такой, чтобы не врал! – и тщательно сориентировавшись по сторонам света. Судя по выражению ее физиономии – сурово сдвинутым бровям, нахмуренному лбу и поджатым губам, – она готовилась развить кипучую деятельность (вернее, ее вид).

Я угадал.

– Что мне делать? – немного нервно спросил Орскаль, сжимая и разжимая пальцы.

– Пока ничего, стой смирно, не двигайся с места, а я стану чертить схему призыва. Сам понимаешь, на такой неровной поверхности это сложно делать, а если я промахнусь хоть немного, то все усилия пропадут даром…

Говоря это, Фергия выудила из прихваченного с собою вьюка здоровенную бутыль темного стекла – явно не адмарской работы, я такие только в Арастене видел, – встряхнула ее, удовлетворенно кивнула и сунула Орскалю – подержать.

– Что это?

– Кровь, что же еще?

– Твоя?… – По-моему, Орскаль едва не выронил эту посудину.

– Шодан… – Фергия остановилась и взглянула на него с укоризной. – Если из меня выцедить столько крови, я, может, не умру, но еще долго не смогу передвигаться самостоятельно. Неужели сам не понимаешь?

– Тогда чья…

Судя по лицу чародея, он вообразил, как Фергия темной ночью одной ей ведомыми путями прокрадывается в Адмар и выцеживает кровь из припозднившихся гуляк, спящих бродяг. А может, обескровливает целые семьи в Нижнем городе, заманивает в свой волшебный сад детишек или хотя бы примитивно разбойничает на караванных тропах… Но увы ему!

– Чья-чья, бычья, конечно, – проворчала Фергия, вымеряя островок шагами и отмечая какие-то точки небольшими белыми камнями, которые тоже доставала из вьюка. – Для схемы годится любая. По правде говоря, можно даже воспользоваться краской или куском известняка, чтобы прочертить линии, но я решила не рисковать. А моя кровь потребуется немного позже, равно как и твоя.

Орскаль промолчал, с опаской, но и с превеликим интересом наблюдая за действиями Фергии. Та извлекала из своего бездонного вьюка предмет за предметом: сперва острые металлические штыри – их она забила в тех точках, где положила белые камни, затем моток бечевки – и натянула ее между штырями, изобразив подобие паутины, которую плел вдрызг пьяный паук размером с лошадь. В центре этого переплетения оказался, как несложно догадаться, Орскаль. Я подумал: если он вдруг решит сбежать, то непременно споткнется о какую-нибудь бечевку или зацепится одеянием за штырь, а это его, может, не остановит, но замедлит. Интересно, Фергия рассуждала так же?