Осколки бури

Мне оставалось только смириться. О, я понимал, конечно, что Фергия затеяла какую-то опасную аферу, но никак не мог взять в толк, почему главный чародей рашудана ей помогает! Ну или хотя бы смотрит сквозь пальцы на ее забавы, что тоже немало… Но почему? Неужели проникся идеей уничтожить Дженна Дасса, поэтому способствует Фергии? Может ведь Руммаль действительно радеть о благе Адмара?

Конечно, может, ответил я сам себе. Но у него наверняка есть иная корысть, а какая именно, я надеялся вскоре узнать.

Белый павильон появился перед нами будто по волшебству… хотя почему «будто»? Полагаю, он был зачарован так, чтобы в его приятной прохладе не нашел пристанище кто-нибудь посторонний – это оказалось бы совершенно некстати.

Над павильоном смыкались кроны деревьев с узкими золотистыми листьями – их гибкие ветви спускались почти до земли, оттеняя кипенную белизну павильона, равно как лианы с густо-багровыми, алыми и розовыми цветами, увивающие стройные колонны.

После яркого солнца внутри было совсем темно, но когда я присмотрелся, то, кажется, понял, что затеяла Фергия. Нас ожидал уже знакомый маг – тот самый, бронзоволицый, с умными и недобрыми темными глазами, не старый еще. Тот, который изо всех сил намекал Фергии, что Руммаль совсем одряхлел и выжил из ума, поэтому место главного чародея пора бы занять кому-то помоложе… Очевидно, под этим кем-то Орскаль подразумевал самого себя.

– Приветствую, шодан, – Фергия чинно поклонилась. Я последовал ее примеру.

– Рад видеть, шади, – кивнул он и, повернувшись ко мне, добавил: – Сочувствую твоему горю, Вейриш-шодан. Я не знал твоей жены, да будет легка ее дорога, но слышал, что лучшей жены ты и пожелать не мог. Великая потеря…

«Он знает, – понял вдруг я. – Он знает, что Аю была ашшу. Но откуда? Фергия проговорилась, нарочно или случайно, или сам понял? Не важно! Нужно держать ухо востро, это опасный человек…»

А еще я удивился: обычно в Адмаре поминают Высокое небо как пристанище умерших, Мирабха говорила о милостивой Праматери, как все махаани, а Орскаль – почему-то о дороге. Интересно, какого верования он придерживается? С ходу я не мог припомнить ничего похожего, поэтому решил поразмыслить об этом позже, может, спросить у Хаксюта… Сейчас нельзя было отвлекаться на такие мелочи.

– Слова твои утешают мое сердце, шодан, – сказал я, склонив голову. – Горе мое велико, но я не имею права предаваться ему, покуда не выполнены мои обязательства.

Судя по одобрительному взгляду Фергии, это был правильный ответ.

– Ты сказала Вейришу-шодану, чего мы желаем от него? – спросил Орскаль.

– Нет, ты же запретил, шодан, – отозвалась Фергия.

– Хорошо. Люблю женщин, которые умеют держать язык за зубами, – усмехнулся он и – я глазам своим не поверил! – потрепал Фергию по щеке, а она улыбнулась в ответ. – Но раз Вейриш-шодан пришел сюда своей волей, не ведомый заклятием или проклятием, стало быть, он догадывается, в чем ему предстоит участвовать?

У меня имелось предположение: Орскаль хочет сам схватиться с Дженна Дассом, а Фергия любезно предложила меня как источник силы, но я предпочел этого не озвучивать, а сказал лишь:

– Боюсь, шодан, я был не в том состоянии, чтобы вникать в какие-либо планы. Наверно, Фергия-шади хотела, чтобы ты сам ввел меня в курс дела, потому что – тебе ли не знать! – переданное чужими устами послание всегда вольно или невольно искажает суть.

– Да, все, что может быть неверно понято – будет неверно понято, как папа говорит, – подтвердила Фергия. – Не хотелось тратить понапрасну твое драгоценное время, Орскаль-шодан, но я не рискнула, право…

– Правильно сделала, шади, – перебил он. – Ты умна. Люблю умных женщин.

– Жаль, при всем моем уме и прочих достоинствах я не слишком-то красива…

Клянусь, я едва не сел там же, где стоял: едва достало выдержки попятиться, нащупать рукой скамейку из снежного эрса (надо же, из немыслимой дали привезли!), и только тогда силы меня оставили. Фергия что, кокетничает с этим вот?…

– Красота – не главное, – улыбнулся Орскаль. – Важно другое, не так ли?

– О да!

Неужели Фергия ухитрилась затащить чародея в постель? Нет, не верю! Вернее, в то, что она на это способна, вполне верю, а вот в его ответную страсть – ни капли! Но почему он тогда так на нее смотрит? Не с вожделением, но близко к тому… Как все это понимать?

– Кажется, Вейриш-шодан немного растерян, – сказал Орскаль и сел напротив. Фергия пристроилась рядом со мной, не иначе, чтобы вовремя дать мне тычка, если попытаюсь сказать что-то не то. – Я объясню вкратце, что мы желаем сделать. Только не перебивай, шодан, потому что времени у нас мало: Руммаль прощает шади небольшие опоздания, они его забавляют…

– Мы даже поспорили на изумруд с его тарбана, что я научусь ориентироваться в этом лабиринте меньше чем за два месяца, и я стараюсь изо всех сил, – вставила Фергия. – Но когда мне практиковаться, скажите на милость? Выкраиваю считаные минуты!

– А вы что поставили против изумруда? – зачем-то спросил я.