Осколки чего-то красивого

   Ему стало очень, очень больно... А самые сильные и бесстрашные - это те, кому больно. Покоряли народы, рушили святыни; возводили гигантские города, чудеса света; творили самые сильные и вечные Стихи те, кому было больно...

   ...Поэтому и говорят, что невозможно создать что-то прекрасное, не убив себя...

   Поэт подумал: я ничто; я писал всю жизнь забавные стишки, которым люди улыбались, но тут же забывали; я приставал ко всем со своими маленькими радостями созерцания заката и восхода, и дрожи лунной дорожки... и всю жизнь был никому не нужен... Зато теперь я знаю, что на самом деле я родился для этого дня...

   ...Сердитые боги злобно поглядывали друг на друга с разных краев небосвода. И представьте себе их удивление, когда черная граница вдруг легко сомкнулась, как молния на куртке, и растворилась в ясной синеве неба...

   Это сделал маленький смертный человечек... Он упал навзничь в Шепчущем поле, и ковыль гладил его, будто надеясь, что Поэт встанет и пойдет дальше. Но он умер. А над Землей сияло самое обычное, самое прекрасное в мире небо...

   Над телом Поэта, обнявшись, плакали разом повзрослевшие боги... Детская обида, взрослая игра, разделенное небо... и урок, который преподал им смертный... Его люди навсегда запомнят и будут звать просто Творцом...

   ((пятое июня))

   На речном берегу, где песок перемешан с грязью и покрыт сетью трещин...

   Когда тяжелые ботинки топают, утопая в песке, из трещин выбегают полчища жуков и улепетывают от нас в сторону воды.

   Мы истоптали весь берег - насмотреться не могли. А вот банки с эфиром у нас с собой не было (мы растения собирали), поэтому мы, видимо, уже никогда не узнаем, что это были за жуки...

   --

   Вот он, социализм, на примере нашего лагеря... Убогие домики; по 3-5 кроватей в комнатках... ну, тумба еще каждому полагается. Личного - минимум. Трудно даже просто остаться одному. Еда бесплатная (кормят отлично; вкусно и много), спортинвентарь общий, как, впрочем, и все остальное... Ах да, домики и комнаты никто никогда не запирает...

   Есть в этом что-то хорошее, и в течение пары недель маленький социализм может даже нравиться...

   Но, наверное, только в течение первых двух недель, не больше...

   --

   Меня одна девушка взялась учить играть на гитаре. Говорит, что я не ученик, а подарок... Она, кстати, играет фламенко...

   --

   Дикари бывают деревенские, которые впервые приезжают в город и дивятся на все подряд; а бывают городские(как я) - с точностью до наоборот.

   ((восьмое июня))

   Я, городской дикарь, в лагере потихоньку загибался с тоски.

   Смотрел непривычные рассветы и закаты, стучал зубами от холода и, говорят, разговаривал по ночам.

   Привыкшая к походам и пионерским лагерям Джулай пыталась меня развеселить, чтобы я не загнулся совсем.

   Как ни странно, помогали только дальние-дальние походы, когда похожие на помойки человечьи поселения скрывались вдали и мы оставались наедине с лесом, рекой, полями, небом... тут с моей души будто сваливался камень...

   ((десятое июня))

   Рай - это Земляничные Поля до горизонта. Именно таким я его себе и представлял. Да, холмистая безграничность всех оттенков зеленого с белыми цветочками земляники.

   Я не знал, что Рай существует на Земле...

   ((двенадцатое июня))

   Прощальный костер. Великое пламя из кипы бревен и досок высотой метра три. И рой совок(это такие ночные бабочки), летящий на свет и тепло. Глупые, они сгорели в один миг, и никто, кроме меня, не заметил...

   213. 14 июня 2003г

   Марина обрадовалась мне, а я еще сомневался в том, что она меня помнит.

   "Бальгар! Ты давно не заходил... Хочу тебе сказать, что твои хроники - просто чудо! Я их читала на ночь сынишке, он тоже в восторге... И муж мой тоже..."

   Сынишка... муж... я обомлел... Я тихонько засмеялся. Не от радости, не от горя. А от легкости в душе. Так облегченно вздыхают, когда развязывают затянувшийся морской узел; когда неожиданно отпускает боль или исчезает многочасовой грохот...

   И мне стало хорошо и тепло. Я видел перед собой уже друга; я чувствовал нежность и покой...

   "Марина, - я виновато улыбался от уха до уха, - а знаешь, я в тебя был влюблен... немножко... Но нам не по пути. У меня есть любимая, у тебя любимый... Ладно... я пойду, пожалуй..."

   "А ты заходи еще, Бальгар... Может, принесешь еще сказок?"

   Конечно, я приду. Конечно, принесу. Конечно...

   Узлы развязываются. Все встает на свои места. И я знаю, к чему ведут эти ступени: к вершине, с которой я прыгну и - как Нео - научусь летать или упаду. Прыжок намечен на завтра.

   Я готовлюсь как в бой...

   214. 15 июня 2003г

   Озеро кипятка в моей душе перелилось через берега. Оно заполнило грудь, голову... голова кружилась; кровь стучала в висках... казалось, сейчас этот невыносимый кипяток потечет из ушей, из носа, из глаз; казалось, он будет красный, как кровь, и я им захлебнусь... И тогда я заставил себя сказать: "Джулай... я люблю тебя очень... очень... люблю..." Она обняла меня и ответила: "Я тоже люблю тебя, Бальгар..." и заплакала навзрыд...

   Кипяток превратился в космический холод, от которого меня трясет до сих пор...

   215. 16 июня 2003г

   ---Облако с разорванным брюхом