Осколки эпохи Путина. Досье на режим

Законопроектом предлагались правовые и организационные основы противодействия мятежу, для чего раскрываются понятия мятежника, мятежной деятельности, очага мятежа, мятежной территории и другие. Законопроект содержал принципы организации и цели противодействия вооруженному мятежу, а также нормы, регламентирующие правовое положение граждан и организаций на мятежных территориях. Также предлагалось ввести виды правового режима при подавлении мятежа — правовой режим мятежной территории, правовой режим зоны безопасности мятежной территории и правовой режим борьбы с терроризмом. А также временный режим специальных мероприятий, предназначенный для органов государственной власти, должностных лиц и организаций, а по завершению мероприятий по подавлению мятежа — реабилитационный период. Законопроект содержал перечень органов государственной власти, непосредственно осуществляющих противодействие мятежу, устанавливал связанные с этой деятельностью полномочия данных органов, а также предусматривал формирование специальных органов государственной власти и организаций для осуществления управления и руководства подавлением мятежа и проведением комплекса специальных мероприятий по воспрепятствованию мятежной деятельности. Отдельная глава законопроекта была посвящена последствиям подавления мятежа. Она включала положения о возмещении вреда лицам, пострадавшим от вооруженного мятежа и членам их семей, гарантии и компенсации лицам, участвующим в противодействии мятежу, а также в проведении неотложных работ, связанных с мятежом и ликвидацией его последствий. Законопроект регламентировал ответственность лиц, участвующих в мятеже (уголовная для граждан и административная для юридических лиц), и предусматривал заниженную меру ответственности либо освобождения от ответственности лиц, принимающих участие в противодействии мятежу и в мероприятиях по его ликвидации.

Как же отнеслись в правящих кругах к нашему проекту, объем которого был почти сто страниц? У нас сложилось впечатление, что правительственные эксперты встали перед дилеммой: выступать «против» неудобно, выступать «за» нельзя — противоречит интересам правящей верхушки, предпочитающей праву закулисный сговор. Поэтому проект наш стали заматывать. Сначала предложили ряд поправок, указали на частные неточности. Мы поправили эти неточности и вновь направили документы в правительство, от которого должно было поступить официальное заключение.

Проходят многие месяцы и вместо заключения нам предоставляют официальный отзыв. Не наблюдая разницы в содержании документа, мы отправляет законопроект в Совет Думы. После многих месяцев принимается решение, что заключения нет, и проект возвращается к нам. Мы вновь отправляем проект в правительство и просим оформить тот же документ заголовком «официальный отзыв» вместо «официальное заключение». Снова текут месяц за месяцем. И нам вновь присылают отзыв вместо заключения.

Уловка состояла в том, что мы должны были рассчитать, сколько потребуется средств для реализации законопроекта. То есть, предсказать, сколько и какой интенсивности в России произойдет мятежей и сколько на их ликвидацию потребуется средств. Этот абсурд повторялся в официальных бумагах раз за разом. Так с момента, когда законопроект был впервые отправлен в правительство, прошло более двух лет. Бюрократия замотала нашу инициативу и не дала внести проект на рассмотрение парламента. Впрочем, даже если такое внесение состоялось, судьба проекта была бы предрешена. Со скандалом, с очередным бесстыдным фарсом правящей группировки.

На этот раз нас решили просто не допустить до обсуждения вопроса, потому что уже началась избирательная кампания 2007 года. Бюрократы боялись, что острые проблемы вновь будут озвучены с трибуны Думы. Думская и правительственная бюрократия выступили против самого принципа чрезвычайного законодательства, объявив в своих отзывах, что данный проект посягает на права граждан. То есть, в условиях мятежа нам предлагалось применять концепцию прав человека к тем, кто с оружием в руках атаковал нашу государственность! Нам было сказано, что мы неправомерно стремимся отменить понятие презумпции невиновности по отношению к мятежникам. Стрелять в мятежников, таким образом, иногда позволялось, но ставить под подозрение пособников мятежа — ни в коем случае. Нам предлагали заводить сначала уголовные дела. Как это было в Чечне — горы трупов и неторопливое возбуждение дел, львиная доля которых так никогда и не была завершена. Презумпция невиновности по отношению к мятежникам обернулась их безнаказанностью. Этого бюрократия признавать не желала.