Осколки голограммы

«Анненкова приехала к нам, нося еще имя м-ль Поль. Это была молодая француженка, красивая, лет 30; она кипела жизнью и веселием и умела удивительно выискивать смешные стороны в других. <…> Дамы проводили м-ль Поль в церковь; она не понимала по-русски и все время пересмеивалась с шаферами – Свистуновым и Александром Муравьевым. Под этой кажущейся беспечностью скрывалось глубокое чувство любви к Анненкову, заставившее ее отказаться от своей родины и от независимой жизни. Когда она подавала просьбу его величеству о разрешении ей ехать в Сибирь, он был на крыльце; садясь в коляску, он спросил ее: “Вы замужем?” – “Нет, государь, но я хочу разделить участь сосланного”»[50].

Жанетта Поль или Полина Гебль, в замужестве Прасковья Егоровна Анненкова, должна была появиться в числе других героинь третьей, завершающей части поэмы. Третья часть не была создана. В письме к А. Н. Островскому от 5 марта 1873 г. Некрасов сообщал: «Следующая вещь из этого мира у меня укладывается… в драму! Боюсь и, может быть, обойду эту форму» (XV-2: 14).

Персонаж этой задуманной драмы, 30-летняя француженка из «модисток», обозначен в конспекте Некрасова именно теми чертами, которые поэт знал в своей подруге – француженке примерно 30 лет из «актерок». Она оставила в Париже родных и зимовала у своего «друга» в «сыром» и «холодном» краю, «рассеивала» его «часто мрачное настроение» своим веселым характером, шутками, умением «заинтересовать». Не упомянутый в конспекте, но указанный Волконской возраст героини прибавляет существенный штрих к женскому характеру. Некрасов замышляет драматическую форму; в характеристике Лефрен, данной Рюмлинг (и в записи о м-ль Поль), подчеркивается присущая ей культура повседневного поведения как комплекс правил игры, актерских навыков, умения держаться и маскировать шуткой горе, упадок сил или большое и глубоко личное чувство. В этой связи вспоминается если не профессия Лефрен (ее малая занятость в репертуаре Михайловского театра не свидетельствует о признанном профессионализме), то причастность, хотя бы и кратковременная, к театральному миру, во многом сформировавшему некрасовский талант и его творческую личность.

Черты характера обеих реально существовавших женщин, м-ль Поль и Лефрен, – легкость, юмор, изящество, игровое начало – соответствуют литературному типу француженки. Но отмеченные совпадения могут показаться примечательными.

Конечно, прототипами героинь и героев поэмы послужили реальные люди, сведения о которых Некрасов извлекал из документов эпохи и бесед с участниками событий. Но, несмотря на иллюзию, будто «Русские женщины» – это стихотворное переложение исторического источника, художественное произведение в принципе есть иная реальность, и, создавая ее, поэт волен в выборе материала. Поэтому наблюдение над очевидным сходством двух женских фигур правомерно.

Однако и литературный тип, и сходство двух реальных характеров, и этот собственный биографический материал вновь оказывается не связанным с некими «силовыми линиями» некрасовской поэзии. Центральной героиней заключительной части Некрасов собирался сделать А. Г. Муравьеву – совсем иной женский характер. Кульминацией поэмы, исходя из мемуарного материала, возможно, была бы ее смерть. Произведение осталось ненаписанным. Рассматривая указанное не-сближение» в плоскости житейской, можно обратиться к различиям: «м-ль Поль» осталась в Сибири, Лефрен (m-lle или m-me?) вернулась во Францию. Развитие этого наблюдения, с возможным дальнейшим уточнением нюансов, лишь уводит в сторону от постановки вопроса о прототипах у Некрасова.

10

Есть расхожее суждение, что если некое лицо не оставило серьезного следа в творчестве поэта, то это лицо не сыграло большой роли в его жизни. Это суждение представляется ущербным.