Осколки грёз

В тот день я потерял всякую надежду, но поздно осознал, что вера в себя продолжала жить в другом человеке.

Часть 2

Глава 1. Эмили

Три года спустя…

Жаркий соблазнительный июнь пленил всеми силами и пытался отговорить меня от похода в университет, чтобы не просиживать там недавно начавшееся лето.

– Надеюсь, что тот, кто придумал продлить учебный год на целый месяц, будет гореть в аду, – проворчала Беатрис, когда вышла из соседней комнаты с кофе в руках. За ней следом вышла Тиффани.

Я вернулась в город, в котором выросла, сразу же после того, как получила диплом. Мама много раз настаивала на том, чтобы я сняла себе квартиру, а не ютилась в общежитии. Их сбережений хватало, чтобы оплатить мне небольшую студию, но я осталась при своем и, собрав все свои вещи, остановилась в общежитии Нью-Йоркского университета. Первое время было тяжело, стипендии едва хватало на продукты и месячную оплату за проживание, но я могла справиться с этим. Всегда нужно рассчитывать только на себя и свои силы.

Понежившись в постели, я подошла к окну, из которого на протяжении уже двух лет доносились возгласы спешащих студентов, проходящих через Вашингтон-Сквер-парк.

– Сегодня вечером в соседнем кампусе вечеринка, – крикнула одна из моих соседок.

– Я приду, – ответила я прежде, чем она договорила.

С тех пор, как я покинула родной Уайт-Плейнс, все изменилось. Старая Эмили осталась в уютном городке, и в шумном Нью-Йорке ей не было места. Наивная девочка внутри меня превратилась в стойкую девушку, которая смогла обрести свой собственный голос и научилась отстаивать свои интересы. Предательство Стэнли вычеркнуло бывшую уязвимость, уступая место пламенной решительности, так долго скрывающейся в своей тьме. Я стала вливаться в совсем несвойственные себе тусовки, тем самым пытаясь начать общение, которого мне так не хватало. Одиночество стало моим путеводителем. Я боялась оставаться наедине со своими мыслями, так или иначе наводящими на воспоминания, будоражащими сердце, поэтому старалась выбираться куда-то, подальше от самой себя.

Однако, как бы я ни пыталась, не было ни дня, когда я не вспоминала Стэнли. Его имя изредка срывалось с моих губ, когда Бренда приносила очередное письмо, адресованное мне. Раз в месяц она приходила и оставляла конверт в дверном проеме. Боль в груди только усиливалась, когда в один и тот же день четырнадцатого числа я находила новое раскаяние, изложенное на бумажном листе цвета слоновой кости. Это был тот самый знакомый запах свежей краски вперемешку с его любимым одеколоном с пряной корицей.

Из раза в раз руки тянулись к прикроватному комоду, на дне которого таилось больше двенадцати писем. Последнее из них дошло до меня полгода назад. Признаться честно, я так и не ответила ни на одно из них. Может быть, поэтому спустя столько времени он перестал видеть смысл в этих письмах, брошенных в пустоту. Я не могла простить его, но и не думать о нем у меня совсем не получалось, поэтому перечитывала все строчки до дыр так, что помнила каждую из них наизусть.