Осколки грёз

Новая неделя после прослушивания должна была начаться с утверждения основного состава на главные и второстепенные роли спектакля «Ангел», поставленного под руководством Чарльза. В этот раз он опирался на книгу Элизабет Тейлор о пылкой влюбленной писательнице. Наш режиссер был очень увлечен всеми романами, так или иначе затрагивающими искусство. Ему потребовалось много времени, чтобы написать сценарий. Он считал эту работу своей жемчужиной и уже давно желал воплотить задуманное на сцене.

Сегодня должны были огласить окончательный список актеров. В коридоре перед зрительным залом стоял информационный стенд, который обычно был завешен афишами предстоящих спектаклей и расписаниями для каждой труппы. Сегодня в самом его центре висел тот заветный листок.

В тот день мне пришлось немного опоздать из-за проекта по английской литературе. От всех заинтересованных актеров возле деревянной доски осталось чуть меньше половины. Пробравшись сквозь небольшое столпотворение, я устремила взор прямо перед собой. Не заметила, как произнесла все написанное вслух:

– Пьеса «Ангел». Оригинальная постановка Чарльза Брауна.

Мои поздравления, дорогие друзья! Спасибо за то, что участвовали в кастинге, раскрывая все свои таланты актерского мастерства на сцене нашего городского бродвейского театра «Вивиан Бомонт». Расписание репетиций еще довольно плавающее, но, надеюсь, что через пару дней все встанет на свои места. Прошу в течение этого и следующего дня сообщить мне о вашем согласии на участие в постановке. Впереди нас ждут грандиозные планы! Дерзайте!

Энджел: Эмили Диннер

Эсми: Джереми Харрис

Нора: Хизер Флэнд

Тео: Кевин Скотт

Гермиона: Одри Тэйлор

Список продолжился еще на несколько имен вниз, но я застыла, когда увидела в первой строчке свое имя. Еще одна большая роль для меня. Внутри все пылало от гордости и внезапного счастья. Я играла Энджел.

Вновь перечитав, кто будет играть возлюбленного моей героини, я впала в ступор.

Джереми?!

Но как? Я не видела его на самом прослушивании, да и он ничего мне не рассказывал. Может, здесь была какая-то ошибка?

– Ты тоже это видишь? – спросил кто-то позади меня. – Черт, надо же. Видимо, я не настолько плох, как думал.

Я обернулась. В двух шагах от меня стоял друг, который должен был стать моей первой любовью. Точнее, для Энджел.

– Это и есть твой сюрприз? – Я в недоумении накинулась на парня с расспросами.

– Браво! Вы меня раскрыли, мисс Деверелл. «Осторожно, я могу ранить ваше сердце».

«Его уже ранили однажды. Вряд ли от него что-то осталось», – подумала я про себя.

– Я влипла. Причем очень серьезно.

– Мы оба влипли, Эмили. На этот раз вместе, – колко ответил Джереми, не сводя с меня своих темных глаз, в которых виднелась вся глубина вселенской тоски. Она не отталкивала. Наоборот, пленила, укутывая подобно пуховому одеялу в моменты отчаяния.

Джереми и я стали заложниками этой пьесы, героями не своего романа. Не на этой сцене. Не в этом мире.

Мы собрались всей новой труппой в небольшом танцевальном зале, где обычно повторяли текст перед тем, как выйти на сцену. В центре комнаты по-прежнему стоял ломаный полукруг из стульев, постепенно пополняющийся знакомыми и незнакомыми лицами.

Чарльз вошел в комнату спустя полчаса, он задержался, чтобы актеры успели пообщаться и привыкнуть друг к другу. Он всегда считал, что человеку достаточно и пяти минут, чтобы наладить контакт с окружающими.

– Вот ваш сценарий, дети мои. Я потратил на эту пьесу несколько лет своей жизни, поэтому вся моя судьба теперь по праву передается в ваши руки. Давайте же сделаем это вместе!

Мы работали над пьесой чуть больше двух месяцев после того, как впервые помощник режиссера – Кейт – выдала нам большие синие папки с кучей страниц в несколько подробно расписанных актов. Несколько месяцев работы прошли быстро в вечных метаниях между учебой и постановкой. Все шло своим чередом.

Кроме одного. Фальшивых чувств.

В очередной раз мы прогоняли текст сцены первого взаимодействия Эсми и Энджел. Спустя столько времени мы с Джереми даже не сдвинулись с начальной точки, когда вся остальная труппа уже направлялась к финалу.

– Стоп. На сегодня мы закончили, – сказал Чарльз. Минуту поразмыслив и обойдя собственную тень вокруг два раза, он указал пальцем на нас с Джереми: – Кроме вас двоих.

Привычное спокойствие сменилось разочарованием. Казалось, что он изо всех сил пытался не подавать виду, насколько все плохо.

– Кажется, кто-то опять не в духе, – подметил Джереми.

– С самого начала эта затея была очень глупой, – ответила я, безнадежно рухнув на ближайшее кресло за сценой.

– Хочешь сказать, что у нас не получится сыграть любовь?

– Мы совершенно не подходим друг другу.

– Почему? – с неким удивлением спросил Джереми, но разговор тут же прервал приказной тон вернувшегося в зал Чарльза. На этот раз он вышел через зрительский вход, чтобы посмотреть на нас издалека.