Осколки камня

– Мне приказано отвезти вас, куда пожелаете.

– Как великодушно! Но на самом деле путь один. Словно бесплатная маршрутка до Ашана: мы ждем ваши денежки. И тут ведь тоже сделка.

– Простите, я не понимаю.

– Это не важно. Хорошо, поехали.

Когда машина тронулась, я спросила:

– Простите, до сих пор не знаю вашего имени.

– Дивэдд, госпожа.

– Ну, вот и познакомились.

Я смотрела за окно и думала: хорошо бы спуститься на балкон Трэдо Дэм с неба. Шокировать напоследок весь двор! И тут же скривилась от пошлости. Это не последний акт гигантомахии, а драка за маленький осколок камня. И все мы марионетки в этой пьесе, ничуть не более важные, чем этот молодой мужчина с красивыми глазами, что сейчас следит за дорогой.

– Скажите, что бы вы сделали, если бы могли все на свете?

Он ненадолго задумался.

– Сделал бы людей счастливее.

«Да ты глупец».

– Но я бы не хотел быть таким могущественным.

– А вот это правильно.

Машина въехала за ограду Трэдо Дэм и подкатила к крыльцу. Это было похоже на дэжавю, и я запретила себе вспоминать. Стражники у входных дверей, лакеи в холле, люди, попадавшиеся по пути (хоть их было мало, и они пугливо прятались), кланялись мне совсем как раньше. Распорядитель в белом костюме вежливо сообщил, что меня ждут в зале совета. От его помощи я отказалась: дорогу хорошо помнила.

Сердце стучало, шаги отдавались гулким эхом. И вдруг геласер «заговорил». Он почувствовал опасность. «Это неразумно, – твердил он. – Где гарантия, что ты сможешь спастись вместе с друзьями? А вдруг он не выполнит условие сделки. Подумай! Ты можешь отомстить за них. За всех! Ты уничтожишь его и весь Совет. Ты вернешь справедливость и возродишь славу Виира. Только ты прошла испытание и достойна этого!».

Ничто в жизни не требовало от меня такого усилия, как объединить сейчас свою волю с волей камня и заставить его замолчать. Я видела глаза Даши. Пылающий дом на грязной улочке. Наш выпускной бал.

Наверное, это чувствовалось. Лакеи мгновенно распахнули двери зала Совета, и сидевшие Пастыри встали, когда я вошла. Помедлив, поднялся и Полоцкий, прикусив губу от злости. Я не сразу заметила чуть в стороне от стола кресло Димы. Он остался сидеть и даже не смотрел на меня. К спинке прислонена трость. Ребят не видно.

Каким погасшим, серым казался Совет! Словно прежде у каждого внутри была лампочка, а теперь она перегорела. Хуже всех выглядел Полоцкий, постаревший вдруг лет на десять сразу.

– Добро пожаловать, Вика, – не сдерживая язвительных ноток, сказал Бренин. – Или, может быть, ты хочешь именоваться хозяйкой всего этого?

– Я бы хотела никогда не видеть всего этого. Но, увы.

– «Увы». Какое подходящее слово для нашей ситуации! Скажи, каково чувствовать себя единственным хозяином геласера? И где, кстати, ты все это время пряталась?

– Что касается хозяина, то это самое большое ваше заблуждение. Пряталась же я в надежном месте. И там узнала кое-что интересное о камне. Я нашла записи последнего Ревеллира. И знаю: не только почему он избавился от него, но и как это сделал.

Полоцкий в гневе стукнул кулаком по столу.

– Я знал, что нужно было проверить лабиринт.

– Еще раз «увы».

– Но теперь ты здесь, – голос его стал вкрадчивым, а глаза не отрывались от камня.

– Я могу в любую минуту исчезнуть.

– Верно, – отмахнулся он. – Правда, это чревато весьма неприятными ощущениями. Не так ли? Думала, мы не знаем о перемещениях? За те пятнадцать лет, что твои друзья были в изгнании, произошло много открытий. Однако ты никуда не денешься.

Он сделал знак страже, и в зал ввели четверых. Полина выглядела еще более слабой. Кристина ободряюще улыбнулась мне. Артем был похож на мумию, спеленатый смирительной рубашкой.

– Он стал очень беспокойным, – заметил мой взгляд Полоцкий. – Итак, в сущности, мы оба знаем, зачем ты сюда явилась.

– Да уж, вы не оставили мне выбора.

Он сделал щедрый жест:

– Моя девочка, я ведь хорошо знаю, что ты не любишь принимать решения, это твое слабое место. Вот и подстраховался, чтобы не было глупостей.

– Здесь уже изобрели камеры?

– Нет. Но агентура работает хорошо. Как только ребята прекратили метаться и обосновались в деревне, соседняя семья начала за ними присматривать.

Саша тихо выругался.

– Правда, тебя они заметили не сразу.

– Геласер помог. Я тоже не теряла времени даром.

– Все крутится вокруг него! Что ж, приступим. Один камень за четверых – это хорошая сделка. Отдай его мне, и можете быть свободны. Вам вернут документы и дадут достаточно денег. Никто не станет следить: куда вы отправились. Даю слово.

– Нет. Меня это не устраивает. Лабиринт из гвердора может перенести нас обратно на Землю. Только при таком условии я отдам геласер. Плиты из лабиринта у вас есть, рисунок я предоставлю. Думаю, вам и самим будет спокойнее никогда больше нас не видеть.

Повисла опасная тишина. Я смотрела в глаза Полоцкого и понимала, что он пытается повлиять на меня. Но без камня не получалось.

Наконец он кивнул страже:

– Все вон.

Когда мы остались одни, Бренин обратился к Детям Неба:

– Отодвиньте стол.

Они переглянулись, но послушались. На полу из гвердорской мозаики был выложен рисунок лабиринта.